Эрих Кестнер - Трое в снегу

-- Черт побери! -- воскликнул Шульце. -- Это какая же линия?

-- Об этом мне не хотелось бы говорить, -- сказал Кессельгут важно. --Но она не самая маленькая.

Они выпили. Хагедорн поставил рюмку, вздернул верхнюю губу и сказал:

-- Ничего не смыслю в спиртном. Но коньяк, если не ошибаюсь, отдает мылом.

-- Должен отдавать, -- объяснил Шульце. -- Иначе грош ему цена.

-- Можем попробовать что-нибудь другое, -- предложил Кесссельгут. --Кельнер, что у вас не отдает мылом?

Но это был не кельнер, а директор отеля, подошедший к их столику. Он спросил молодого человека, нравится ли ему его номер.

-- Да, да, -- ответил Хагедорн, -- в общем и целом вполне.

Господин Кюне заверил, что он считает себя счастливым. Потом по его знаку бармен Джонни и кельнер принесли бутылку шампанского в ведерке со льдом и два бокала.

-- Приветственный глоточек, -- сказал директор, улыбаясь.

-- А мне дадут бокал? -- невинно спросил Шульце. Кюне покраснел. Кельнер принес третий бокал и наполнил его. Попытка игнорировать Шульце не удалась.

-- За ваше здоровье! -- весело воскликнул тот. Директор исчез, чтобы излить свое последнее горе швейцару.

Шульце встал, постучал по своему бокалу и поднял его. Сидевшие в баре гости недружелюбно смотрели на бедняка.

-- Выпьем за то, -- сказал он, -- чтобы господину Кессельгуту удалось что-нибудь сделать для моего молодого друга у старого Тоблера!

Иоганн хихикнул.

-- Сделаю, сделаю, -- пробормотал он и осушил бокал.

-- Дорогой Шульце, -- сказал Хагедорн, -- мы с вами только недавно познакомились. Но в такой момент, наверное, следует спросить, не может ли господин Кессельгут что-нибудь предпринять и для вас?

-- Неплохая идея, -- заметил Шульце. Иоганн Кессельгут, смеясь, сказал:

-- Я порекомендую тайному советнику Тоблеру взять на службу и господина Шульце. Кто вы по профессии?

-- Тоже специалист по рекламе, -- ответил Шульце.

-- Вот было бы здорово, если бы мы работали в одном отделе, --размечтался Хагедорн. -- Шульце и я отлично понимаем друг друга. Мы обновили бы в корне всю рекламу концерна. Ведь то, что я видел в прессе последнее время, кошмар.

-- Неужели? -- спросил Шульце.

-- Примитивное дилетантство, -- заявил молодой человек. -- Отдел рекламы в таком концерне может работать гораздо интереснее. Мы покажем Тоблеру, на что способны два профессионала. Между прочим, он симпатичный человек?

-- Ну да, -- сказал Иоганн Кессельгут. -- Мне он нравится. Конечно, это дело вкуса.

-- Ладно, посмотрим, -- сказал Хагедорн. -- Выпьем за него! За здоровье старого Тоблера!

Они чокнулись.

-- Пусть будет здоров, -- сказал Кессельгут и ласково посмотрел господину Шульце в глаза.

После того, как была выпита бутылка, презентованная Карлом Отважным, владелец пароходной линии Кессельгут заказал еще одну. Они удивлялись, что, несмотря на дальнюю дорогу, не чувствовали усталости. И приписали это высокогорному воздуху. Потом они перекочевали ниже, в пивной погребок, ели вареную телячью колбасу и пили мюнхенское пиво.

Но оставались там недолго. Эффектная женщина из Польши, которая прибыла вечером, уединилась с мистером Брайеном в темном углу, и Хагедорн сказал:

-- Боюсь, что мы помешаем международным контактам.

Когда они вернулись в бар, народу там прибавилось. Госпожа фон Маллебре и барон Келлер сидели у стойки, пили коктейль и грызли кофейные зерна. Госпожа Каспари-ус и толстый господин Ленц вернулись с эспланады и играли в кости. Солидная группа краснощеких голландцев галдела за большим круглым столом. А саксонская супружеская пара насмехалась над акустической беспардонностью голландского языка.

Потом тапера оттеснил один из голландцев. Тут же встали из-за стола темпераментные земляки и, несмотря на смокинги и светские вечерние платья, начали отплясывать истинно народные танцы. Салливан сполз с табурета и, поскольку фройляйн Марек заупрямилась, принял участие как солист в народном гулянье, хотя еле держался на ногах.

Это продолжалось минут двадцать. Тапер снова завладел своим законным табуретом-вертушкой.

-- Потанцуйте же наконец с какой-нибудь из ваших поклонниц! -- сказал Шульце Хагедорну. -- Бабы глаз с вас не сводят! Сил нет терпеть!

Молодой человек покачал головой.

-- Они же не на меня смотрят, а на престолонаследника Албании.

-- Ну и что, подумаешь! -- возразил Шульце. -- Меня бы это не остановило. Главное -- произвести эффект.

Хагедорн обратился к Кессельгуту:

-- Здесь, в отеле, меня принимают не то за внука Рокфеллера, не то за переодетого королевича...