Редьярд Киплинг - Наулака - История о Западе и Востоке

- Послушайте, - произнес Тарвин почтительно-благоговейно, снимая ее руку со своего плеча и опять сжимая обе ее руки в своей, - много ли в Индии таких, как вы?

- Нет, таких, как я, больше нет - я одна-единственная. - Она опустила голову ему на плечо и смотрела на него снизу вверх, глазами темными, как озеро, ее алый рот и трепещущие ноздри были так близко, что он чувствовал на своей щеке ее благоуханное дыхание.

- Вы стремитесь управлять государством, как я, сахиб Тарвин? Нет, конечно же, вы это делали ради женщины. Ваше государство существует для вас, и вы делаете то, что оно вам приказывает. Я же отвела в сторону канал, который правительство хотело проложить через мой апельсиновый сад, и точно так же я заставлю короля повиноваться моей воле, и точно так же я убью мальчика, и точно так же я буду править Гокрал Ситаруном с помощью моего сына, который станет королем. Но вам, сахиб Тарвин, вам нужна только женщина - и больше ничего. Разве это не так? А она слишком мала, чтобы принять на себя бремя "Счастья Державы". Она бледнеет день ото дня. - Она почувствовала, что Тарвин затрепетал, но не сказал ни слова.

На дальнем конце озера, за густыми зарослями кустарника, сквозь которые невозможно было продраться из-за завалов валежника, раздался хриплый лающий кашель, и казалось, этот странный звук наполнил горы отчаянием и одиночеством, как вода наполняет до краев чашу. Тарвин вскочил на ноги. Впервые в жизни он услышал сердитую жалобу тигра, возвращающегося домой, в свое логово, после бесплодной ночной охоты.

- Это пустяки, - сказала королева, не трогаясь с места. - Это просто тигр, живущий в Дунгар Талао. Я много раз слышала его рев, когда была цыганкой, но ведь если он придет сюда, вы же застрелите его, правда, как застрелили мою обезьяну?

Она прильнула к нему, и он снова опустился на камень рядом с ней, при этом невольно обняв се за талию одной рукой.

Тень зверя бесшумно скользила по открытому пространству на берегу водоема - так же тихо летят по воздуху пушинки чертополоха в летний день, и рука Тарвина еще крепче обняла стан цыганки: сквозь многочисленные складки муслина он почувствовал холодное прикосновение усеянного твердыми шишечками и выпуклостями пояса на ее талии.

- Она такая маленькая и хрупкая - каково же ей будет носить его? повторила королева.

Она чуть-чуть развернулась в его объятиях, и рука Тарвина слегка задела при этом сначала одну, потом другую, а потом и третью нить пояса, на которую, как и на первую, были нанизаны камни неправильной формы, и, наконец, под локтем он почувствовал огромный квадратный камень.

Он вздрогнул и еще крепче обнял ее за талию. Губы его побелели.

- А мы с вами вдвоем, - продолжала королева тихим голосом, мечтательно глядя на Тарвина, - могли бы перевернуть все королевство: у нас бы все стали биться, как буйволы весной. Вы хотели бы стать моим первым министром, сахиб Тарвин, и давать мне тайком советы из-за занавеси?

- Не знаю, смог бы я доверять вам, - ответил Тарвин коротко.

- И я не знаю, смогла бы я доверять самой себе, - ответила королева, потому что через некоторое время могло бы случиться так, что я сама стала бы чьей-то служанкой, - я, которая всегда была королевой. Я была на грани того, чтобы швырнуть свое сердце под копыта лошади - и не раз, а много раз.

Она обняла его шею руками и смотрела ему в глаза, наклоняя к себе его голову.

- Разве это пустяк, - ворковала она, - что я прошу вас стать моим королем? Бывало, еще до воцарения англичан, некоторые белые без роду и племени покоряли сердца бегум* и командовали их армиями. Они были королями по всем статьям, кроме имени. Нам не дано знать, когда вернутся прежние времена, и мы можем вместе командовать нашими армиями.

- Очень хорошо. Попридержите для меня это местечко. Не исключено, что я вернусь и попрошу его у вас, после того, как проверну у себя дома два-три крупных дела.

- Значит, вы уезжаете? Вы нас скоро покинете?

- Я покину вас тогда, когда получу, что мне нужно, моя милая, - ответил он, крепче прижимая ее к своей груди.

Она закусила губу.

- Мне надо было самой догадаться, - произнесла она кротко. - Я и сама никогда не сворачивала с избранного пути и не отрекалась от желанного. Итак, чего же вы хотите?

Уголки ее губ немного опустились, а голова упала ему на плечо. Взглянув вниз, он увидел усеянную рубинами ручку маленького кинжала, спрятанного у нее на груди.

Он быстрым движением освободился из ее объятий и встал на ноги. Она была очень хороша в тот момент, когда с мольбой простирала к нему в полумраке руки. Но он пришел сюда с другой целью.