Джозеф Конрад - Теневая черта

Суровый Гэмбрил, наоборот, временно почувствовал себя лучше. Он настоял на том, чтобы дойти до борта на собственных ногах - конечно, поддерживаемый с обеих сторон. Но в тот миг, когда его должны были перетащить через борт, он поддался внезапному страху и начал жалобно вопить:

- Смотрите, чтобы они меня не уронили, сэр. Смотрите, чтобы не уронили, сэр!

В ответ я говорил ему самым успокоительным тоном:

- Не бойтесь, Гэмбрил. Они не уронят. Не уронят.

Это было, разумеется, очень смешно. Матросы с военного судна украдкой скалили зубы, и даже грустная улыбка Рэнсома (все время помогавшего при переноске)

на короткий миг стала шире.

Я поехал на берег на паровом катере. Оглянувшись, я увидел мистера Бернса, стоящего на гакаборте, все еще в своем огромном мохнатом пальто. В ярком солнечном свете поразительно бросался в глаза его жуткий вид. Он был похож на страшное, замысловатое пугало, поставленное на корме пораженного смертью судна, чтобы не подпускать к трупам морских птиц.

Наша история уже облетела город, и все на берегу были в высшей степени любезны. Портовое управление не взяло с меня портового сбора, и так как в Доме моряка как. раз остановился экипаж какого-то потерпевшего крушение судна, я без труда раздобыл столько людей, Сколько мне было нужно. Но когда я спросил, не могу ли я повидать капитана Эллиса, мне, тоном сожаления о моем невежестве, сказали, что наш уполномоченный Нептуна вышел в отставку и уехал на родину недели через три после того, как я покинул порт. Таким образом, я полагаю, что мое назначение - если не считать текущих дел - было последним актом его официальной жизни.

Странно, как я, прибыв на берег, был поражен гибкой походкой, живыми глазами, здоровым видом всех, кого встречал. Это произвело на меня огромное впечатление. И среди тех, кого я встретил, был, разумеется, и капитан Джайлс. Было бы удивительно, если бы я его не встретил. Шатание по деловой части города было его обычным утренним занятием, когда он бывал на берегу.

Я еще издали заметил поблескивающую золотую цепочку у него на груди. От него так и веяло благодушием.

- Что я слышу? - пожав мне руку, спросил он со своей улыбкой доброго дядюшки. - Двадцать один день из Бангкока!

- Это все, что вы слышали? - спросил я. - Вы должны позавтракать со мной. Я хочу, чтобы вы в точности знали, в какую историю вы меня впутали.

Он колебался почти целую минуту.

- Хорошо... пойдемте, - снисходительно сказал он наконец.

Мы зашли в отель. К моему удивлению, оказалось, что у меня великолепный аппетит. Затем, когда со стола было убрано, я выложил перед капитаном Джайлсом историю этих двадцати дней со всеми их профессиональными и эмоциональными деталями, между тем как он терпеливо курил большую сигару, которой я угостил его.

Затем он глубокомысленно заметил:

- Вы должны чувствовать себя здорово усталым.

- Нет, - сказал я. - Не усталым. Но я скажу вам, капитан Джайлс, как я себя чувствую. Я себя чувствую старым. И, должно быть, я стар. Все вы на берегу кажетесь мне кучкой ветреных юнцов, никогда не знавших, что такое забота.

Он не улыбнулся. У него был нестерпимо примерный вид.

- Это пройдет, - объявил он. - Но вы кажетесь старше, - это факт.

- Ага! - сказал я.

- Нет! Нет! Правда в том, что в жизни не следует придавать слишком большое значение ни дурному, ни хорошему.

- Жить с прохладцей, - насмешливо пробормотал я. - Не всякий на это способен.

- Ну, вы скоро будете довольны, если сможете двигаться хотя бы с прохладцей, - отпарировал он со своим застенчиво добродетельным видом. - И еще одно: человек должен бороться с невезением, со своими ошибками, со своей совестью и всякой такой штукой. Да что там - с чем же еще бороться?

Я молчал. Не знаю, что он прочел на моем лице, но он вдруг спросил:

- Что это - уж не Из трусливых ли вы?

- Один бог знает, капитан Джайлс, - был мой искренний ответ.

- Это неважно, - спокойно сказал он. - Вы скоро научитесь, как не быть трусливым. Человек должен учиться всему - а этого многие из юнцов даже не понимают.

- Ну, я уже не юнец.

- Да, - согласился он. - Вы скоро уезжаете?

- Я сейчас возвращаюсь на судно, - сказал я. - Я выберу один из якорей и подтянусь на вторам на полкабельтова, как только мой новый экипаж явится на судно, а завтра на рассвете отплыву.

- Ага, - одобрительно буркнул капитан Джайлс. - Так оно и следует. Из вас выйдет толк.

- А вы что думали? Что я буду неделю отдыхать на берегу? - сказал я, раздраженный его тоном. - Я не могу отдыхать, пока мы не выйдем в Индийский океан, да и тогда мне будет не до отдыха.