Джозеф Конрад - Теневая черта

- Я просто сказал, что пришел, как только узнал об его письме. Больше ничего. Я не хотел повредить стюарду. Это ниже моего достоинства - вредить такому субъекту. Да. Я не жаловался, но он, по-видимому, думает, что я пожаловался. Ну и пусть думает. Он набрался страху, который не скоро забудет, потому что капитан Эллис дал бы ему такого пинка, что он летел бы до Центральной Азии.

- Подождите минутку, - сказал капитан Джайлс, внезапно покидая меня.

Я сел, чувствуя сильную усталость и тупую боль в голове. Не успел я собраться с мыслями, как он уже стоял передо мной, бормоча в виде извинения, что должен был пойти успокоить этого малого.

Я посмотрел на него с удивлением. Но, в сущности, мне это было безразлично. Он объяснил, что застал стюарда лежащим ничком на волосяном диване. Теперь он уже оправился.

- Он бы не умер от испуга, - презрительно сказал я.

- Нет. Но он мог бы принять чересчур большую дозу из какой-нибудь бутылочки, которую держит у себя в комнате, - серьезно возразил капитан Джайлс. - Этот дурак уже раз пытался отравиться года два тому назад.

- Неужели? - равнодушно сказал я. - Что ж, он и в самом деле кажется не очень приспособленным для жизни.

- Ну, это можно сказать о многих.

- Не преувеличивайте! - возразил я, раздраженно посмеиваясь. - Но я хотел бы знать, что делали бы в этой части света, если бы вы перестали заботиться о ней, капитан Джайлс? В течение одного дня вы устроили мне командование и спасли жизнь стюарду. Хотя почему вы приняли в нас обоих такое участие, это свыше моего разумения.

С минуту капитан Джайлс молчал. Затем серьезно ответил:

- В сущности, он неплохой стюард. Во всяком случае, он умеет найти хорошего повара. И, что еще важнее, умеет удержать его. Я помню поваров, которые были здесь до него!

Должно быть, я сделал нетерпеливое движение, потому что он прервал свою речь извинением, что задерживает меня болтовней, когда мне надо укладываться.

В действительности же мне нужно было побыть немного одному. Я торопливо ухватился за этот предлог. Моя комната была спокойным убежищем в, по-видимому, необитаемом крыле здания. Так как мне решительно нечего было делать (своих вещей я не распаковывал), то я сел на кровать и отдался во власть впечатлений последнего часа. Неожиданных впечатлений...

И прежде всего я удивлялся своему собственному состоянию. Почему я был так мало изумлен? Почему? Я был возведен в звание капитана в мгновение ока, не в порядке обычного течения человеческих дел, а точно по волшебству. Мне бы следовало быть повергнутым в изумление.

Но этого не случилось. Я был совсем как люди в сказках.

Их никогда ничто не удивляет. Когда из тыквы появляется роскошная карета, чтобы доставить Сандрильону на бал, она не взвизгивает. Она спокойно садится в нее и уезжает на встречу своему счастью.

Капитан Эллис (довольно свирепая фея) вынул командование из ящика почти так же неожиданно, как в сказке.

Но командование - абстрактная идея, и оно казалось "второстепенным чудом", пока меня не озарила мысль, что оно заключает в себе существование конкретного корабля.

Корабль! Мой корабль! Он был моим, ничто в мире не было в такой степени моим, отданным в мою исключительную власть и на мое попечение; предмет, требующий ответственности и преданности. Он стоял в ожидании меня, заколдованный, неспособный двигаться, жить, пуститься в мир (пока я не приеду), словно зачарованная принцесса.

Его зов донесся до меня, словно с облаков. Я никогда не подозревал его существования. Я не знал, какой у него вид, я едва расслышал его имя, и, однако, мы неразрывно связаны на какую-то долю нашего будущего, чтобы вместе плыть или затонуть!

Внезапно в жилах моих закипело нетерпение и дало мне такое напряженное ощущение жизни, какого я не испытывал никогда ни до того, ни после. Я понял, насколько я был моряком, душой, умом и телом - человеком, принадлежавшим исключительно морю и кораблям; море было единственным имевшим значение миром, а корабли - испытанием мужественности, темперамента, храбрости, верности - и любви.

Это был чудесный миг. И неповторимый. Вскочив с кровати, я долго шагал взад и вперед по комнате. Но, когда я сошел вниз, я вел себя достаточно сдержанно. Я только не мог ничего есть за обедом.

Я объявил о своем намерении отправиться на набережную пешком и должен отдать справедливость злополучному стюарду - он не пожалел хлопот, чтобы найти мне кули для багажа. Они пустились в путь, неся все мое земное достояние (за исключением небольшой суммы денег, которые были у меня в кармане) на длинном шесте. Капитан Джайлс выразил желание пойти со мной.