Хулио Кортасар - Цари

АРИАДНА: Он вспоминал о ней.

МИНОС: Не знаю.

АРИАДНА: Бык с севера пришел, багровый и громадный. Я это говорю, и будто бы выплевываю косточки голубки жареной иль рыбью чешую. Я не желаю эти повторять слова, но ты мне набиваешь рот живым их мясом, я ощущаю, как пурпурная горячая слюна и сон лимонный жгут мне нёбо. О, царь, отец мой, Минотавр жив, он здесь, но ты его наказываешь страшно!

МИНОС: Я тоже жив и тоже здесь, и он меня наказывает страшно в такой вот день, что год за годом ко мне приходит вместе с кораблем рыданий, и в этот день мне надо быть царем.

АРИАДНА: Они наверное уже в пути.

МИНОС: А он, голодный, в ярости там мечется по галереям лабиринта, который солнцу не дает упасть на его блеклую без света морду. Ты слышишь? Какой шум! Как будто точит он о мрамор свой двойной кинжал!

АРИАДНА: Он был всегда так тих и молчалив.

МИНОС: Спроси об этом тени умерших афинских граждан. И тени девушек светловолосых расспроси.

АРИАДНА: Но как же ему жить без пищи? Гнев зарождается в любом голодном человеке. Он во дворце бродил покорный и безмолвный, и спал на ворохе сухой листвы. Мне не велели с ним вести беседы, но бывало мы издали глядели друг на друга, и он тогда так тихо голову свою багровую опустит и лишь его рога белейшие повернуты ко мне, как два косящих глаза мраморных божков.

МИНОС: Он не кичился силою и вел свой тайный счет подавленным порывам гнева. Но надо было в камни его одеть, чтоб не сломал он скипетр в моих руках.

АРИАДНА: Я видела, как шел он в заточенье.

МИНОС: Женщина не может видеть. Она лишь видит сны.

АРИАДНА: Нет, царь, сны видеть наяву - удел героев и богов. Ведь сам ты видишь днем не день, а ночь и страхи, и Минотавра, которого ты сам соткал ил нитей бессонницы. Кто превратил его в чудовище? Они, сновидения твои. Кто дал ему тех первых девушек и юношей, что были вывезены силой из Афин? Он - твое тайное невольное творение, как тень, отброшенная древом, естьслед ночных древесных страхов.

МИНОС: Афиняне из лабиринта не вернулись.

АРИАДНА: Никто не знает, что там - мир многообразия иль многообразие смерти. В тебе самом есть лабиринт, наполненный жестокими терзаниями. Народ же видит в нем собрание божеств земных, безбрежный путь в геенну. Мой лабиринт безоблачен и пуст, и там не греет солнце, в глухих витках садов немые птицы кружат над моим чудо-братом, спящим возле какой-нибудь колонны.

МИНОС: Ну и ступай к нему. Ты упрекать горазда. Ты мне близка и далека. Я должен был бы вместе вас в темницу заточить, ему тебя оставить на съедение. Я еще в силах это сделать, Ариадна.

АРИАДНА: Нет, ты же знаешь, что не в силах. Мы - по эту сторону камней. Воздвигнута стена в груди, что отделяет сердце черное от утреннего солнца; изгородь искусная, что пролегает между нашими мирами. Мне не дает ступить ни шагу странный, коварный ужас. Могу я думать о садах, об узнике двурогом, но сердце вдруг слабеет перед тайной. Хочу узнать, увидеть сон свой полудённый. Хочу соединиться с ним, увериться в себе! Но на краю мечты я отступаю, как с берега волна, и соглашаюсь со своим неведением постыдным, где бьются вместе ужас сладостный и вечная надежда.

МИНОС: Они уже подходят к берегу.

АРИАДНА: Свобода! О, войти туда легко и просто, Сколько раз я добиралась до развилки, где ход сбивает с толку, вводит в заблуждение.

МИНОС: Они придут, залитые слезами, как все былые годы. Юноши поддержат девушек и их утешат, и позабудут собственные страхи.

АРИАДНА: Там мне придется задержаться. со мной останутся лишь устремленность и вожделения тоска невольная. О, брат единственный, о, чудище, способное быть более одиноким, чем я сама, набросившее покрывало страха на мою, впервые пробудившуюся нежность! О, лоб багровый и ужасный!

МИНОС: Теперь царица - ты.

АРИАДНА: Теперь не знаю кто я.

Сцена. Группа предназначенных Минотавру пленников стоит поодаль, они смотрят на лабиринт. Тесей приближается один и прежде, чем обратиться к царю, пристально глядит на Ариадну. Она отступает и прислоняется к стене. Солнце уже в зените, небо слепит своею яркой синевою.

МИНОС: Верь мне, жертва эта меня не вдохновляет. Но на таблицах бронзовых, разъеденных священною водой, жрецы прочли его угрозу. Кноссос не радуется смерти афинян. Однако он желает регулярной дани, он требует семь девушек и семерых из вас. И только так.

ТЕСЕЙ: Конечно, он предпочитает афинян.

МИНОС: кто ты таков, что в двух шагах от смерти в меня пускаешь ядовитую стрелу?

ТЕСЕЙ: Один из них.