Хулио Кортасар - Тот, кто бродит вокруг

- Выходит, ты был?! - сказал Эстевес.- Вот не думал, что тебе нравится бокс.

- Гори он огнем! - сказал Перальта. - Хотя Монсон стоит всех денег. Я пришел на всякий случай, подстраховать тебя, если что.

- Стало быть, ты видел. А Вальтер, бедняга, болел за Наполеса...

- Это был не Вальтер.

Машина по-прежнему шла к югу. Какое-то седьмое чувство подсказало Эстевесу, что они едут не к площади Бастилии, но это мелькнуло подспудно, в самой глуби, потому что его словно ослепило взрывом, словно Монсон нанес удар прямо в лицо ему, а не Мантекилье. У него не было сил спрашивать, он молча смотрел на Перальту и ждал.

- Мы не смогли тебя предупредить, - сказал Перальта. - Ты, как назло, ушел слишком рано, и, когда мы позвонили, Мариса сказала, что тебя нет и она не знает, когда ты вернешься.

- Захотелось немного пройтись пешком, - сказал Эстевес. - Но объясни...

- Все лопнуло, - сказал Перальта. - Вальтер позвонил утром прямо из Орли, как прилетел, мы ему сказали, что надо делать, он подтвердил, что билет на бокс у него, - словом, все было на мази. Договорились, что перед уходом он позвонит от Лучо, для верности. В полвосьмого - никакого звонка, мы звоним Женевьеве, а она перезвонила и говорит, что Вальтер даже не заходил к Лучо.

- Они стерегли его на выходе в аэропорту, - подал голос Чавес.

- Но кто же тогда... - начал Эстевес и осекся, он разом все понял, холодный пот, выступивший на шее, потек за ворот, желудок свело судорогой.

- За семь часов они вытянули из него все, - сказал Перальта. Доказательство налицо - этот тип до тонкости знал, как себя вести. Ты же представляешь их работу, даже Вальтер не выдержал.

- Завтра или послезавтра его найдут на каком-нибудь пустыре, - устало и отрешенно прозвучал голос Чавеса.

- Какая теперь разница, - сказал Перальта. - До прихода в шапито я успел всех предупредить, чтобы сматывали удочки. У меня, понимаешь, еще была слабая надежда, когда я примчался в этот растреклятый цирк, но тип уже сидел рядом с тобой, и куда деваться.

- Но после, - спросил Эстевес, - когда он пошел с деньгами?

- Ясно, что я следом.

- А раньше, коль скоро ты знал...

- Куда деваться, - повторил Перальта. - Пойми он, что завалился, ему крышка так и так. Устроил бы такое, что нас замели бы всех, сам знаешь, кто их опекает.

- Ну и дальше?

- Снаружи его ждали трое, у одного было какое-то удостоверение, короче, я опомниться не успел - а они уже в машине на стоянке, отгороженной для дружков Делона и богатеев, а кругом до черта полицейских. Словом, я вернулся на мостки, где ждал Чавес, вот и все. Ну запомнил номер машины, а на хрена он теперь?

- Мы едем за город? - спросил Эстевес.

- Да, в одно местечко, где поспокойнее. Тебе, надеюсь, ясно, что теперь проблема номер один - ты.

- Почему я?

- Потому что тот молодчик знает тебя в лицо, и они все силы положат, чтобы разыскать тебя, а у нас ни одной "крыши" после того, что случилось с Вальтером.

- Выходит, мне уезжать? - сказал Эстевес. И сразу пронзило: а как же Мариса, малыш, как увезти их с собой, как оставить, мысли путались, мелькали, как и деревья ночного леса, и назойливо жужжали, будто толпа все еще ревет: "Монсон! Монсон!", прежде чем ошеломленно смолкнуть, когда на середину ринга упадет полотенце, в этот закатный час Мантекильи, бедный старик. А тип болел за Мантекилью, надо же, за неудачника, ему бы в самый раз болеть за Монсона, который забрал все деньги и ушел, как он сам, не глядя, показав противнику спину и тем еще больше унижая его, потерпевшего поражение, беднягу с рассобаченной мордой, надо же - протянул руку, "был очень рад"... Машина затормозила среди деревьев, и Чавес выключил мотор. В темноте вспыхнула сигарета - закурил Перальта.

- Стало быть, мне уезжать! - повторил Эстевес. - В Бельгию, наверно, ты же знаешь, кто там...

- Если доберешься, считай, что спасен, - сказал Перальта. - Но вон что вышло с Вальтером, у них всюду люди, и какая выучка.

- Меня не схватят!

- А Вальтер? Кто думал, что его схватят и расколют. А ты знаешь побольше Вальтера, вот что худо.

- Меня не схватят! - повторил Эстевес. - Но пойми, надо подумать о Марисе, о сыне, раз все прахом, их нельзя оставить здесь, они прикончат Марису просто из мести. За день я управлюсь, все устрою и увезу их в Бельгию, там увижусь с самим, а потом соображу, куда двинуть.

- День - слишком много, - сказал Чавес, оборачиваясь всем телом. Глаза Эстевеса, привыкшие к темноте, различили его силуэт и лицо Перальты, когда тот затягивался сигаретой.

Хорошо, я уеду, как только смогу! - сказал Эстевес.