Гейвин Лайелл - Темная сторона неба

Это был застенок при полицейском участке.

Прошло время, и я мог сидеть, прислонясь к стене, стараясь при этом ни в коем случае не касаться стены затылком. В голове тяжело стучало, н звук убывал, словно над головой прошел самолет и начал удаляться. Во рту было сухо, язык словно распух так, что не помещался во рту.

Помимо меня в камере были и другие предметы: истертая циновка размером и толщиной с банное полотенце и глиняный кувшин. Я подполз к кувшину и обнаружил там воду. Я пополоскал рот и намочил немного лицо и голову. Но не выпил ни глотка. Потом хуже будет. Когда боль в голове спала, я понял, что желудок у меня не в порядке и что ночью меня стошнило на себя.

Мои часы показывали одиннадцать, а свет из-за решетки подсказал, что это одиннадцать утра. Я ощупал карманы и обнаружил, что все оставлено при мне, вплоть до пачки долларов от Хертера. Остались и сигареты. Я закурил. Это была, можно сказать, грубая ошибка с моей стороны, но это помогло мне сконцентрироваться.

Я ещё раз сполоснул рот и немного глотнул. Если тут было полно микробов, то я ел их живьем. Противнее быть не могло.

Время шло. В камере было прохладно - стены были толстые, и воздуху негде разгуляться - и очень тихо. Из кабинета, что рядом, не доносилось ни звука, из чего я заключил, что деревенский страж порядка тут особенно не засиживается. Я для него не подарок. Меня тут заперли у него, будут судить и выносить приговор. Даже для полицейского, привыкшего к грязным деньгам, ситуация неординарная.

А может быть, я был слишком строг к нему. Как он может перечить хозяину каравана? Максимум, на что он может надеяться - это что меня тихо закопают, "Дакоту" уберут отсюда куда-нибудь и ещё не оставят следов крови у него на бетоне. Аллах и-джалю хадд эль-бас. Бог не допустит худшего. Я сидел и напряженно думал о своем соседе.

Мои часы показывали четыре, у меня оставалась последняя сигарета, когда я услышал его шаги. Я постучал в дверь. Он остановился, я слышал, как он шаркал ногами, потом подошел к двери и подал голос.

- Вы говорите по-английски? - подал голос я, прокашлявшись, и тут же спросил по-французски: - Vouz parlez Francais? - Спросил тоном, в котором слышен был ответ "oui".

Я хотел было потребовать кое-каких гражданских прав, но потом придумал нечто получше. Надо позаботиться о главном, а не отпугивать его всякой ерундой.

- J'ai des dollairs, - протрубил я. - Et je desire des Colas. Beaucoup des Colas. Et des cigarettes. Je vous donnerai cinq dollairs. Okay?*

* У меня есть доллары. А я хочу кока-колу. Много кока-колы. И сигарет. Я заплачу вам пять долларов. О'кей?

Он явно задумался. Я не очень боялся, что он просто возьмет у меня "dollairs", не предоставив взамен никаких услуг. Он, полагаю. слишком настороженно относится ко мне, чтобы позволить себе такие номера. Он, скорее всего, не в курсе, кто я такой и что из себя представляю, но если я настолько важен для владельца каравана, что тот запирает меня здесь, значит, я важная персона и для него.

С другой стороны, если меня собираются похоронить тут, то доллары со мной хоронить наверняка не будут, так что это последний для него шанс получить их.

- C'est impossible, - недовольно пробурчал он.

- Fut! Vous etes timide!

- Dix dollairs,* - предложил он компромисс.

* - Это невозможно.

- Ну вы и трус!

- Десять долларов.

Ну и попал я в ситуацию. Дороговато мне теперь обойдется курево и питье, но времени торговаться не было. Да и все равно купюр мельче десяти долларов у меня не нашлось бы.

- Okay. Deux paquets des cigarettes and trois Colas, bien?*

* О'кей. Две пачки сигарет и три кока-колы, хорошо?

Отверстие в двери открылось и на меня уставился его глаз.

- Les dollairs, s'il vous plait, Monsieur,* - произнес полицейский.

* Пожалуйста, доллары, господин.

Я достал полученную от Хертера пачку, помахал ею перед ним и положил обратно в карман. Десятку он получит, после того как принесет сигареты и кока-колу. Он задержал на мне взгляд, затем ушел.

Через четверть часа он снова открыл отверстие, увидел, что я не пытаюсь прятаться за дверью, и вошел, держа в руках три кока-колы, две пачки сигарет и пистолет. Глаза и пистолет были сосредоточены на мне, пока он выгружал на пол остальное, потом он сделал шаг назад и уже через отверстие в двери потребовал доллары.

Я сказал ему, что он очень смелый человек, и просунул через отверстие купюру.

Кока-кола очистила горло, при этом я не думал о микробах, а сигареты придали силы. Я почувствовал себя так, словно я поел. Усевшись на циновку, я начал с беспокойством думать о речи в свою защиту.

Самолет-то они обыщут, но вряд ли они достанут драгоценности из бензобака. Я и сам-то не знал, как я их буду доставать, но в крайнем случае я воспользуюсь чем-то вроде консервного ножа. Содержимое бензобака стоило десяти самолетов, тем более что самолет был Хаузера.