Гейвин Лайелл - Темная сторона неба

Когда мы приблизились к берегу - надо было найти место хорошо пристать к нему, - Ширли спросила меня:

- А вы не хотите посмотреть на место, где?..

Я отрицательно покачал головой.

- Мне это ничего не скажет. Хертер с таким же успехом может посмотреть на нефтяное пятно, а если и выловит там что-то, то это можно сделать и без моей помощи.

Глаза у неё вспыхнули, но она больше ничего не сказала.

- А почему бы и вам не сойти на берег? - спросил я её. - Там не на что будет смотреть.

Но она отвернулась от меня и стала вглядываться в горизонт.

Мы нашли бухточку, вдававшуюся в берег ярдов на двести. Волна там была поспокойнее. Старик свесил нос за борт, посмотрел на берег, затем поставил двигатель в нейтральное положение, и мы благополучно сели днищем на берег.

Но до сухого места нас отделяла полоска воды. Пока я думал, не предложить ли мисс Браун свою помощь, меня опередил Хертер. Он шагнул за борт, подхватил мисс Браун и перенес её так же спокойно, как если бы он выгружал багаж. Наваб не стал дожидаться, поступят ли с ним так же, и слез за борт, намочив ноги. Так же поступил и я.

После того как мы высадились, Никос посоветовал:

- Обратитесь к Николаосу Димитриу. Он говорит по-английски.

Я помахал ему рукой. Хертер сел в лодку, и они отчалили, а мы потопали по песку.

По центру равнины ширина песчаного пляжа составляла ярдов пятьдесят, и песок лежал плотно. Обернувшись, я понял, почему: в шторм волны могли докатываться сюда, беспрепятственно разгоняясь от самого горизонта, а во время зимних штормов могли забегать много дальше.

Впереди и справа от нас на крутой горе расположились беленькие дома. Вверх была протоптана узкая извилистая тропинка, исчезавшая за первыми домами. Была и другая тропинка, которая вела в песке меж зарослей травы. Я думал, что там топко, но оказалось, что нет. Здесь должен был быть бы ручей, но ручья не оказалось: видно, жители запрудили его и разбирают его воду выше.

Я возглавил шествие. Ровная трава тянулась ярдов сто пятьдесят, потом равнина стала сужаться к роще кипарисов.

Если там между деревьев и был самолет, я его пока что не видел. Так было, пока мы не подошли ярдов на двадцать к крайним деревьям. Только тогда я и заметил его очертания среди деревьев. Зрелище было диковатое, ничего подобного я не видел.

Это была "Дакота", лежавшая на брюхе с распростертыми по земле крыльями. Самолет расположился носом от нас, вверх по склону и слегка развернувшись влево - в таком положении, в каком он прилетел сюда на отдых десять лет назад. К этому времени самолет оброс деревьями, так что с воздуха его и не заметишь - разве что пролетишь прямо над ним, да и то если обратишь внимание на странный силуэт, очерченный деревьями.

Самолеты - это моя жизнь, а "Дакоты" - моя профессия. Но не эта "Дакота". Когда я оказался среди деревьев, звуки моря, свет и тепло солнца пропали, словно за мной захлопнулась глухая дверь. Я почувствовал себя в полном одиночестве. Деревья стояли так плотно друг к другу, что солнце здесь почти не достигало земли, но тень здесь была столь же прозрачной, как и свет снаружи. И здесь было так тихо. Нигде не может быть так тихо, как в роще, где растут высокие тонкие деревья, да ещё такие тихие.

За десять лет "Дакота" приобрела серо-зеленый, землистый цвет, сделавший её принадлежащей к этому миру тени. Самолет не был похож на потерпевший катастрофу. Он прилетел сюда, и летел с намерением приземлиться здесь, а когда сел, то деревья обступили его, и он стал здесь своим. Он выглядел на тысячу лет. Мне почему-то вспомнились легенды о людях с козлиными головами и подумалось, что этот самолет больше принадлежит к их миру, чем к моему. Он вызывал у меня сходство с гробницей. У меня волосы на голове зашевелились.

Я сделал несколько шагов и поймал себя на том, что ступаю на мысочках. Я громко прокашлялся, но здесь это прозвучало отнюдь не громко. Я обернулся: мисс Браун и наваб остановились, не вступая в тень деревьев, и смотрели в мою сторону. Не знаю почему, но мне захотелось прогнать их.

Я снова прокашлялся, ещё громче, и опять обратил свое внимание на "Дакоту". И "Дакота" показалась мне на этот раз почти самолетом, действительно потерпевшим катастрофу. Почти.

Дверь отсутствовала, как и многие стекла. Кожа или заменители, обтягивавшие рычаги и ручки управления, были частично или полностью сгнили, так что от них осталась одни металлические остовы. Отсутствовали оба винта. Когда я заглянул в двигатели, то увидел, что некоторые детали сняты, но обтекатели кто-то аккуратно поставил на место. И фюзеляж, и крылья казались неповрежденными.