Франсуа Ларошфуко - Мемуары

Таково было положение дел, когда г-н де Нуайе, полагавший, что он окончательно восстановил против них королеву, обнаружил, что короля окончательно восстановили против него. Эти два министра уверили короля, что г-н де Нуайе действует заодно с королевою и противится декларации ради того, чтобы распоряжаться по своему усмотрению волею королевы, когда вся полнота власти перейдет в ее руки; они же дали понять королю, что его духовник ставленник г-на де Нуайе, следующий во всем его указаниям и оберегающий интересы королевы. Эти наущения произвели на короля, подозрительного от природы и изнуренного долгой и крайне тяжелой болезнью, желательное для них впечатление: духовник был удален, а г-н де Нуайе, заметив, насколько к нему изменился король, попросил уволить его в отставку и получил распоряжение сложить с себя должность статс-секретаря. На его место был назначен г-н Летеллье. {8} Указал на него королю кардинал Мазарини, знавший его по Пьемонту, где тот служил интендантом. У него ясный восприимчивый ум, и он деловит; никто не умел с большей ловкостью держаться в стороне от всевозможных треволнений двора, неизменно выказывая умеренность; он никогда не притязал на первое место в правительстве, чтобы тем вернее занимать в нем второе.

Мне показалось, что устранение г-на де Нуайе нисколько не поколебало надежд королевы и что ее враждебность к двум оставшимся министрам стала смягчаться. Вышло так, что у кардинала Маэарини оказалось достаточно времени, чтобы оправдаться пред нею как при посредстве своих друзей, с пользой ему послуживших, так и на тайных беседах, которые у нее с ним состоялись и о которых она не поставила в известность даже своих давних приверженцев. Больше того, ему в некоторой мере удалось оправдать и ту оскорбительную декларацию, о которой я только что говорил: он изобразил ее как важную услугу, оказанную им королеве, как единственное средство, способное склонить короля согласиться предоставить ей регентство. Он постарался убедить королеву также и в том, что ей должно быть в сущности безразлично, на каких условиях оно ей достанется, лишь бы это было с согласия короля, и что в будущем она не ощутит недостатка в способах упрочить свою власть и править единолично. Эти доводы, подкрепленные некоторой видимостью правдоподобия и всей ловкостью Кардинала, были восприняты королевой с тем б_о_льшей легкостью, что приводивший их начал завоевывать и ее личное расположение; да и г-н де Шавиньи стал представляться ей не столь уж виноватым пред нею: ведь и Кардинал был причастен к тому же проступку. Впрочем, королева тщательно скрывала это свое зародившееся чувство.

Болезнь короля между тем настолько усилилась, что его выздоровление казалось уже невозможным, и Кардинал, проникшись новыми надеждами, смелее прежнего предложил королю изложить декларацию в таких выражениях, которые могли бы лучше всего обеспечить спокойствие государства. Король наконец решился и лишь повелел добавить особый пункт, воспрещавший г-же де Шеврез возвратиться во Францию.

Между тем королева и Месье после стольких явленных им свидетельств нерасположения короля искали, каждый сам по себе, пути всякого рода, чтобы сгладить неприятные впечатления, оставленные в нем их поведением. Я слышал от самого г-на де Шавиньи, что королева, посылая его к королю, чтобы он от ее имени испросил ей прощение за все то, что могло вызвать его недовольство, особенно настоятельно поручала молить короля о том, чтобы он не считал ее причастной к делу Шалэ {9} и не приписывал ей намерения сочетаться браком с Месье после того, как Шалэ приведет в исполнение свой умысел против особы короля. Тот на это бесстрастно ответил г-ну де Шавиньи: "В моем нынешнем положении я должен ее простить, но не обязан ей верить". Королева считала, что право на единоличное регентство принадлежит только ей, Месье - что только ему; впрочем, Месье недолго оставался при этом мнении, но решил, что по меньшей мере должен быть провозглашен регентом совместно с королевой.

Всякий пострадавший при кардинале Ришелье с нетерпением ожидал перемен, которые рассчитывал обратить себе на пользу. Несовпадение интересов вельмож королевства и наиболее видных парламентских вскоре заставило их сделать выбор между королевою и Месье, и если складывавшиеся тогда группировки объявились не сразу, то это объясняется только тем, что, поскольку здоровье короля, как казалось, немного улучшилось, они опасались, как бы их интриги не были доведены до его сведения и он не счел преступным все, предпринимавшееся ими в предвидении его смерти.