Готхольд-Эфраим Лессинг - Минна фон Барнхельм, или солдатское счастье

Юст. Я и шагу не сделаю для того, чтоб такой саблей мне размозжили голову. Ведь ты же не спятил и не покинешь свою чудную усадьбу?

Вернер. О, ее я забираю с собою. Понял? Я продал это именьице!

Юст. Продал?

Вернер. Тсс! Вот сто дукатов, которые я вчера получил в задаток: я принес их майору.

Юст. Для чего?

Вернер. Для чего? Чтобы он их истратил, проиграл, пропил, прокутил, про... как ему вздумается. Майору нужны средства. Плохо, конечно, что ему приходится с таким трудом вырывать у казны собственные деньги. Но я-то на его месте знал бы, что мне делать! Я сказал бы себе: к чорту вас всех! и махнул бы с Паулем Вернером в Персию! О! Князь Ираклий наверно слыхал о майоре фон Телльхейме, а пожалуй что и о бывшем его вахмистре Пауле Вернере. Дело при Каценхойзере...

Юст. О нем и я мог бы тебе порассказать...

Вернер. Ты - мне? Я вижу, что хорошая диспозиция не по твоему разуму. Я не стану метать бисер перед свиньями. Вот возьми эти сто дукатов, передай их майору. Скажи, что я опять принес ему деньги на хранение. А я спешу на базар. Я послал туда две меры ржи; выручку за них майор тоже может получить немедля.

Юст. Вернер, ты предлагаешь деньги от всего сердца. Но нам они не нужны. Возьми свои дукаты, да и сто пистолей можешь получить обратно в целости, когда только тебе вздумается.

Вернер. Вот как! Майор, значит, еще при деньгах?

Юст. Нет.

Вернер. Занял где-нибудь?

Юст. Нет.

Вернер. А на что же вы живете?

Юст. В долг живем, а когда уж больше не хотят записывать на счет и выкидывают нас из дому, мы закладываем то, что еще осталось у нас, и переезжаем в другое место. Послушай, Пауль, с хозяином гостиницы нам надо бы сыграть какую-нибудь шутку.

Вернер. Он досаждает майору? Я готов.

Юст. А что, если подстеречь его ночью, когда он возвращается из трактира, и хорошенько вздуть?

Вернер. Ночью? Подстеречь? Двое - на одного? Нет, это не дело.

Юст. А если поджечь его дом?

Вернер. Палить и жечь? Парень, видать, что ты не строевой солдат, а из обозных.

Юст. Или обесчестить его дочь? Правда, она чертовски некрасива.

Вернер. Ну, тогда она уже давно прошла через это. И тут уж тебе никак не нужен помощник! Но из чего так стараться? Что случилось?

Юст. Пойдем, я расскажу тебе, какие здесь дела творятся...

Вернер. Значит, все идет вверх дном?

Юст. Да, да, идем же!

Вернер. Тем лучше! В Персию, брат, в Персию!

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Комната Минны фон Барнхельм.

Явление первое

Минна фон Барнхельм, Франциска.

Минна (в утреннем платье, смотрит на часы). Франциска, мы слишком рано поднялись. День покажется нам слишком долгим.

Франциска. Разве можно спать в этих проклятых больших городах? Кареты, ночные сторожа, барабаны, кошки, капралы - все это не перестает грохотать, кричать, носиться, мяукать, браниться, будто ночь меньше всего создана для покоя... не хотите ли, барышня, чашку чая?

Минна. Не по вкусу мне этот чай...

Франциска. Я велю приготовить шоколад, что мы привезли.

Минна. Пусть приготовят для тебя.

Франциска. Для меня? Пить одной шоколад - так же много радости, как болтать сама с собой... Время и вправду будет тянуться без конца. Придется нам от нечего делать заняться нарядами. Примерим платье, в котором мы собираемся дать первый бой.

Минна. Какой бой? Ведь я приехала сюда только для того, чтобы потребовать выполнения условий капитуляции!

Франциска. А этот офицер, которого мы выселили и перед которым извинились, видно не очень тонкого воспитания. Иначе он просил бы, чтобы мы оказали ему честь и разрешили посетить нас.

Минна. Не все офицеры - Телльхеймы. Откровенно говоря, я извинилась перед ним только для того, чтобы воспользоваться случаем и расспросить его о Телльхейме. Франциска, сердце говорит мне, что моя поездка кончится счастливо, что я найду его.

Франциска. Сердце, барышня? Не очень-то доверяйте сердцу. Сердце охотно повторяет то, что говорит язык. И если бы язык так же охотно вторил сердцу, давно уже пришлось бы завести такой порядок, чтобы рот был под замком.

Минна. Ха-ха! Рот под замком! Вот этот порядок был бы мне по душе.

Франциска. Уж лучше прятать самые красивые зубы, чем ежеминутно раскрывать свое сердце.

Минна. Будто уж ты такая скрытная?

Франциска. Нет, но хотелось бы быть более скрытной. Ведь мы редко говорим о добродетели, которая у нас есть, - чаще толкуем о той, которой нам нехватает.

Минна. А ведь, Франциска... Ты сделала меткое замечание.

Франциска. Сделала! Разве делают то, что само собою приходит в голову?