Готхольд-Эфраим Лессинг - Минна фон Барнхельм, или солдатское счастье

Хозяин. А разве это не тот? Полноте, это он!

Франциска. Полноте, не он... Идемте же скорее, я еще не пожелала доброго утра вашей юной дочери.

Хозяин. О, много чести! (Не трогается с места.)

Франциска (берет его за руку). Идемте, составим меню. Вы мне скажете, что сегодня на обед...

Хозяин. На первое...

Франциска. Тише, тише! Если барышня узнает, что ей подадут, то сразу лишится аппетита. Идемте, вы все это расскажете мне по секрету. (Насильно уводит его.)

Явление девятое

Фон Телльхейм, Минна.

Минна. Ну, мы все еще ошибаемся?

Фон Телльхейм. О, если бы это было угодно небу! Но существует одна Минна - и это вы.

Минна. Какие церемонии' То, что нам надо сказать друг другу, могут слышать все.

Фон Телльхейм. Вы - здесь? Что вам здесь надобно, сударыня?

Минна. Теперь уже ничего. (Раскрыв объятия, подходит к нему.) Я нашла все, что искала.

Фон Телльхейм (уклоняясь от ее объятий). Вы искали человека счастливого, достойного вашей любви, а нашли несчастного.

Минна. Значит, вы меня уже не любите? Вы любите другую?

Фон Телльхейм. Кто после вас любит другую, тот не любил вас.

Минна. Лишь одно жало выдернули вы из моей груди. Если я потеряла ваше сердце, не все ли равно, почему: равнодушие или чьи-то более сильные чары отняли его у меня? Вы не любите меня и не любите другую. Несчастный же вы человек, если не любите никого.

Фон Телльхейм. Вы правы, сударыня. Несчастный не смеет любить. Если он не в силах одержать победу над самим собою, если он допускает, чтобы любимая делила с ним его горькую долю, значит, он заслужил свое несчастье. Как тяжела эта победа! Сколько сил потрачено с тех пор, как разум и необходимость приказали мне забыть Минну фон Барнхельм! Только я стал надеяться, что эти усилия когда-нибудь увенчаются успехом, как явились вы, сударыня...

Минна. Правильно ли я вас поняла? Стойте, сударь. Посмотрим, куда мы забрались, а то вконец запутаемся. Прошу вас ответить мне только на один вопрос.

Фон Телльхейм. На любой, сударыня...

Минна. Отвечайте без околичностей, прямым "да" или "нет".

Фон Телльхейм. Отвечу, если смогу.

Минна. Сможете. Хорошо. Невзирая на ваши старания забыть меня - любите ли вы меня, Телльхейм?

Фон Телльхейм. Сударыня, этот вопрос...

Минна. Вы обещали ответить только прямым "да" или "нет".

Фон Телльхейм. И прибавил: если смогу.

Минна. Это в ваших силах. Вы должны знать, что происходит в вашем сердце. Вы еще любите меня, Телльхейм? Да или нет?

Фон Телльхейм. Если мое сердце...

Минна. Да или нет? - Фон Телльхейм. Ну, да!

Минна. Да?

Фон Телльхейм. Да, да, но...

Минна. Подождите! Вы еще любите меня? Этого мне достаточно. Но в какой тон я впала с вами? Противный, унылый, навязчивый... Вернусь к своему обычному тону. Ну, дорогой несчастливец, вы еще любите меня, и ваша Минна снова с вами, и вы все-таки несчастны? Послушайте только, каким самоуверенным, глупым созданием была... осталась ваша Минна! Вообразила и воображает, что она-то и есть ваше счастье. Скорей же выкладывайте ваше несчастье. И посмотрим, что перевесит. Итак?

Фон Телльхейм. Сударыня, я не привык жаловаться.

Минна. Превосходно! Не представляю себе более неприятной черты в солдате, чем привычка жаловаться, - если не считать хвастовства. Но ведь можно найти тон - спокойный, равнодушный, чтобы рассказать о своей храбрости или своих невзгодах.

Фон Телльхейм. А по сути это будет все то же: хвастовство и жалобы...

Минна. О вы, непреклонный! Тогда не следовало вовсе называть себя несчастным... Полное молчание или полная откровенность... Разум, необходимость требуют, чтобы вы забыли меня? Я высоко ценю разум и склоняюсь перед необходимостью, но покажите же мне, насколько разумен этот разум и необходима необходимость?

Фон Телльхейм. Будь по-вашему. Так слушайте же, сударыня. Вы называете меня Телльхеймом. Фамилия эта совпадает с моей. Но в вашем воображении я тот самый Телльхейм, которого вы знали на вашей родине: процветающий, полный надежд, полный честолюбия, сильный телом, с цельной, нетронутой душой, человек, перед которым открыта широкая дорога, дорога счастья и славы, который еще не был достоин вашей любви, вашей руки, но надеялся, что с каждым днем будет все более достоин вас. Было бы так же нелепо выдавать себя за того Телльхейма, как за собственного отца. Оба они - были. Я Телльхейм, но Телльхейм, уволенный в отставку, лишенный чести, калека, нищий. Вы отдали свое сердце тому Телльхейму, сударыня. Отдадите ли вы его этому? Минна. Ваши слова звучат очень трагически... Но пока я не нашла того Телльхейма - а к Телльхеймам я вообще неравнодушна, - придется вам помочь мне в моих поисках... Дай руку, дорогой нищий! (Берет его за руку.) Фон Телльхейм (прикрывает лицо шляпой и отворачивается от Минны). Это слишком! Где я? Пустите меня, сударыня... Ваша доброта для меня хуже пытки. Оставьте меня!