Густав Майринк - Белый Доминик

"Быть может, это тот самый меч, о котором в легенде расс- казывается, что он был когда-то человеком", - сказал я себе.

XIII

БУДЬ БЛАГОСЛОВЕННА, ЦАРИЦА МИЛОСЕРДИЯ

И снова прошли месяцы.

Злые слухи обо мне давно умолкли; люди в городе принимали меня за незнакомца, они едва замечали меня - слишком долго я вместе с отцом находился дома, наверху под крышей, никуда не выходя, не вступая с ними ни в какие контакты.

Когда я представляю себе то время, мне кажется практичес- ки невозможным, что мое созревание из юноши во взрослого муж- чину происходило в четырех стенах, вдали от внешнего мира. Я совершенно не помню отдельных деталей, того, например, что я должен был где-то в городе покупать себе новое платье, туфли, белье и тому подобное...

Мое внутреннее омертвение тогда было настолько глубоким, что события повседневной жизни не оставляли ни малейшего сле- да в моем сознании.

Когда наутро после смерти отца я в первый раз снова вышел на улицу, чтобы сделать необходимые приготовления для похо- рон, я поразился тому, как все изменилось: железная решетка закрывала проход в наш сад; сквозь ее прутья я увидел большой куст акации там, где однажды посадил росток; скамейка исчезла и на ее месте на мраморном цоколе стояла позолоченная покры- тая венками статуя Божьей Матери, покрытая венками.

Я не мог найти объяснения этой перемене, но то, что на месте, где была погребена моя Офелия, стоит статуя Девы Марии тронуло меня, как какое-то сокровенное чудо.

Когда я позже встретил капеллана, я едва узнал его - так он постарел. Мой отец иногда навещал его и каждый раз переда- вал мне от него приветы, но уже в течение года я его не ви- дел.

Он также очень поразился, когда увидел меня, удивленно уставился на меня и никак не мог поверить, что это я.

- Господин барон просил меня не приходить к нему в дом, - объяснил он мне, - он сказал, что Вам необходимо некоторое время побыть одному. Я свято исполнял его не совсем понятное мне желание...

Я казался себе человеком, вернувшимся в свой родной город после долгого отсутствия: я встречал взрослых людей, которых знал детьми, я видел серьезные лица там, где раньше блуждала юношеская улыбка; цветущие девушки стали озабоченными супру- гами...

Я бы не сказал, что чувство внутреннего оцепенения поки- нуло меня тогда. Но к нему прибавилась какая-то тонкая пеле- на, которая позволила мне смотреть на окружающий мир более человеческим взглядом. Я объяснял себе это влиянием животной силы жизни, которая, как завещание, перешла мне от отца.

Когда капеллан инстинктивно ощутил это влияние, он про- никся ко мне большой симпатией и стал часто бывать у меня по вечерам.

"Всегда, когда я рядом с Вами, - говорил он, - мне кажет- ся, что предо мной сидит мой старый друг".

При случае он мне обстоятельно рассказывал, что произошло в городе за эти годы.

И я снова вызывал к жизни прошлое.

- Помните, Христофор, как Вы маленьким мальчиком говори- ли, что Вас исповедовал Белый Доминиканец? Я сначала не был уверен, что это правда, я думал, что это игра Вашего вообра- жения, потому что то, что Вы рассказывали , превосходило силу моей веры. Я долго колебался между сомнением и предположени- ем, что это могло быть дьявольским призраком или одержимостью, если для Вас это более приемлемо. Но когда произошло уже столько неслыханных чудес, у меня для всего этого есть только одно объяснение: наш город накануне великого чуда!

- А что же, собственно, произошло? - спросил я. - Ведь, как Вы знаете, половину своей человеческой жизни я, был отре- зан от мира.

Капеллан задумался.

- Лучше всего я коснусь сразу последних событий; я не знаю, правда, с чего начать. Итак, началось с того, что все больше людей стали утверждать, что они собственными глазами видели в новолуние какую-то белую тень, отбрасываемую нашей церковью, что подтверждает предание. Я старался опровергнуть эти слухи, пока, наконец, я сам - да, я сам! - не стал свидетелем этого события. Но пойдем дальше! Я испытываю глубо- чайшее волнение всегда, когда начинаю говорить об этом. Одна- ко достаточно предисловий: я сам видел Доминиканца! Избавьте меня от описаний - ведь то, что я пережил, является для меня самым священным событием, которое я могу себе только предста- вить!

- Вы считаете Белого Доминиканца - человеком, стяжавшим особенную силу, или Вы думаете, Ваше Преподобие, что он - нечто, напоминающее явление духов?

Капеллан медлил с ответом. - Честно говоря, я не знаю! Мне показалось, что он был облачен в папскую мантию. Я ду- маю... да, я знаю твердо: это был светлый лик, устремленный в будущее. У меня было видение грядущего Великого Папы, который будет зваться "FLOS FLORUM"... Пожалуйста, не спрашивайте меня больше ни о чем! Позднее пошли разговоры, что точильщик Мут- шелькнаус из тоски, что его дочь пропала без вести, сошел с ума. Я занялся выяснением этого обстоятельства и хотел его утешить. Но... это он утешил меня. Я увидел очень скоро, что передо мной блаженный. А сегодня мы все уже знаем, что он чудотворец.