Джеймс Макферсон - Поэмы Оссиана

Оплачьте же, сыны песен, смерть благородного Ситаллина. Пусть огласится темный вереск стенаньями Фионы над любезным ее Арданом.* Пали они, как два оленя пустыни, от рук могучего Сварана, когда посреди тысяч ревел он, словно ярый дух бури, что восседает в смутной мгле на тучах Гормала и тешится гибелью моряка.

* Sithallin означает красивый муж, Fiona - прекрасная дева, Ardan гордость.

Но не покоилась праздно и твоя рука, вождь острова туманов,* многих сразила десница твоя, о Кухулин, сын Семо. Меч его был словно перун небесный, когда разит он сынов долины, когда падают опаленные люди и все холмы вокруг охвачены пламенем. Дустронал ** храпел над героями павшими, и Шифадда *** в кровь окунал копыто свое.

* Остров Скай, названный не без основания островом туманов, так как его холмы задерживают облака, идущие с запада, со стороны океана, и вызывают почти непрерывные дожди.

** Один из коней Кухулина - Dubhstron-gheal.

*** Sith-fadda, т. е. широкий шаг.

Поле брани лежало за ними, как дубравы, поверженные в пустоши Кромлы, когда вихрь, отягченный духами ночи, пролетит над вереском.

Плачь на утесах ревущих ветров, о дева Инис-тора.* Склони над волнами прекрасный свой лик, ты, что прекраснее духа холмов, когда парит он в полдневном луче над безмолвием Морвена. Он пал, он сражен, твой юноша, бледный полег он под мечом Кухулина! Уж доблесть не вознесет юношу столь высоко, чтобы он смог сочетать свою кровь с королевской. Тренар, любезный твой Тренар умер, дева Инис-тора. Воют дома серые псы его, видя призрак, скользящий мимо. Висит в чертоге спущенный лук. Тишина царит на равнине ланей его.

* Дева Инис-тора - дочь Горло, короля Инис-тора или Оркнейских островов, Тренар - брат короля Инискона - предположительно одного из Шетландских островов. Оркнейские и Шетландские острова подчинялись в то время королю Лохлина. Мы видим, что псы Тренара, оставленные дома, почуяли смерть своего хозяина тотчас, как он был убит. По понятиям тех времен душн героев сразу же после смерти переносились на холмы своего края - в те места, где провели счастливейшие дни своей жизни. Считалось также, что псы и лошади видят призраки усопших.

Как тысяча волн стремится на скалы, так ринулись полчища Сварана. Как скала встречает тысячу волн, так встретил Сварана Инисфайл. Смерть вокруг подъемлет вопль, мешая его со звоном щитов. Каждый герой - столп мрака, а меч - перун огневой в длани его. От края до края гремит поле, точно сотня молотов один за другим кует багряное чадо горнила.

Кто эти двое на вереске Лены, столь темные и угрюмые? Кто они, двум тучам подобные, и мечи их сверкают над ними, как молния? * Колышутся холмы окрест, и скалы, поросшие мхом, содрогаются. Кто ж это, как не сын океана и колесницевластный вождь Эрина? С тревогой следит за ними множество дружеских глаз, смутно различая их в зарослях вереска. И вот уже ночь скрывает вождей во мгле и пресекает ужасную битву.

* ... подобные двум черным тучам,

Чреватым артиллерией небес,

Что, грохоча, над Каспием несутся.

Мильтон [Потерянный рай, II, 714].

На дремучем склоне Кромлы разделал Дорглас оленя, добычу ранней охоты, когда герои не покидали еще холма.* Сто юношей сбирают вереск, десять героев раздувают огонь, триста отбирают гладкие камни. Пиршества дым широко расстилается.

* Древний обычай приготовления снеди для пира после охоты передавался по традиции из поколения в поколение. Выкапывали яму, и ее стенки выкладывались гладкими камнями, а рядом наваливали груду гладких и плоских кусков кремня. Камни и яма как следует прогревались горящим вереском, после чего на дно клали дичину, а на нее слой камней, и так повторялось до тех пор, пока яма не заполнялась. Затем все покрывали вереском, чтобы удерживать пар. Насколько это справедливо, я не могу сказать, но до сих пор можно видеть ямы, которые, как утверждают простолюдины, служили этой цели.

Кухулин, могучий военачальник Эрина, духом воспрянул. Опершись на копье лучистое, молвил он сыну песен, Карилу, древнему годами, седовласому сыну Кинфены.* "Разве сей пир уготован лишь для меня одного, а король Лохлина останется на бреге Уллина вдали от оленей родных холмов и шумных чертогов своих пирований? Восстань, Карил, древний годами, и передай слова мои Сварану. Скажи ему, пришлецу с моря ревущего, что Кухулин правит пир. Так пусть же он слушает здесь шум моих дубрав под тучами ночи. Ибо холодны и суровы буйные ветры, что бушуют над пеной его морей. Пусть же и он здесь восхвалит трепетную арфу и услышит песни героев".