Томас Манн - Непорядок и раннее горе

Толчея в гостиной ослепляет профессора: в первое мгновение дли него все сливается в одно. Он даже не заметил, что совсем? рядом с ним, у лестницы, стоит со своими приятелями Ингрид в открытом темном платье с белой плиссированной отделкой. Она кивает ему и улыбается, показывая красивые зубы.

- Отдохнул? - тихонько, чтобы никто не услышал, шепчет она.

И когда он с искренним удивлением узнает ее, Ингрид знакомит отца со своими друзьями.

- Позволь тебе представить господина Цубера, - говорит она, - а это фрейлейн Пляйхингер.

У господина Цубера довольно невзрачный вид, зато девица Пляйхингер прямо-таки воплощенная Германия: она белокура, дебела; одета, впрочем, крайне легкомысленно. Носик у нее вздернутый, а голос, как часто у полных женщин, очень высокий, что тут же выясняется, когда она отвечает на любезное приветствие профессора.

- Рад видеть вас, - говорит он. - Как мило, что вы навестили нас...

Вы одноклассница Ингрид?

Господин Дубер - партнер Ингрид по гольф-клубу. Он трудится на экономическом лоприще, то есть попросту работает в пивоварне своего дядюшки. Профессор шутливо перекидывается с ним несколькими словами о жиденьком пиве, будто и впрямь верит, что юный Цубер.имеет решающее влияние на качество пива в стране.

- Но, пожалуйста, без церемоний, не стесняйтесь, господа! - бросает он, лорываясь пройт.и в столовую.

- А вот и Макс явился! - говорит Ингрид. - Слушай, Макс, где ты шлялся так поздно, бродяга, ведь танцы и игры не ждут!

Все они между собою на "ты" и общаются друг с другом, на взгляд стариков, более чем странно: сдержанностью, обходительностью, салонными манерами эта молодежь не грешит.

Юноша в белоснежной крахмальной сорочке с узким галстуком бабочкой, какие носят к смокингу, идет из передней к лестнице и кланяется.

Темноволосый, но розовощекий и, конечно, бритый, только на лисках оставлены маленькие бачки, - он удивительно хорош собою, но не приторной, назойливо-пылкой красотой цыгана-скрипача, - нет, у него приятная, располагающая внешность вполне порядочного человека, нокоряюще-ласковые черные глаза, и он даже еще не умеет достаточно хорошо носить свой смокинг.

- Ну, ну, не ворчать, Корнелия! - говорит он. - Если бы негерундовская лекция! - И Ингрид представляет его отцу как господина Гергезеля.

Так вот какой этот господин Гергезель! Он учтиво благодарит хозяина, пожимающего ему руку, за любезное приглашение.

- Я жутко задержался... сплошная мура! - говорит он шутливо. - Надо же, чтобы лекция именно сегодня затянулась до четырех часов!

А потом еще пришлось заскочить домой переодеться... - И тут же принимается рассказывать о своих туфлях-лодочках, которые сейчас в передней причинили ему немало хлопот. - Я приволок их в сумке, повествует он. - Нельзя же, право, топать по вашему ковру в уличных башмаках, но на меня нашло помрачение, я не захватил рожка и никак не мог втиснуть ноги в туфли, ха-ха, вообразите! Вот так влип! Отроду не носил таких тесных туфель. Номера перепутаны, верить им в нынешнее время никак нельзя, и вдобавок их стали теперь шить из какой-то немыслимо жесткой материи - взгляните-ка. Не кожа, а чугун! Едва не покалечил себе указательный палец! - И он с наивным простодушием протягивает покрасневший палец, снова повторяя, что "влип", да еще "премерэко влип"..

Макс и в самом деле говорит точно так, как передразнивает его Ингрид:

слегка в нос и растягивая слова. Но это не рисовка, просто так говорят все Гергезели.

Доктор Корнелиус выражает сожаление, -чаю в передней нет рожка для обуви, и соболезнует гостю по поводу его пальца.

- Ну, а теперь, пожалуйста, без церемоний, прошу вас, не стесняйтесь! говорит он. - Всего наилучшего! - и проходит в столовую.

Там тоже полно гостей. Обеденный стол раздвинут во всю длину, и молодежь распивает чай. Но профессор идет прямиком в свой уголок, где стены обтянуты расшитой тканью и круглый столик, за которым он обычно пьет чай, освещен особой лампой. Оказывается, и жена его здесь. Она беседует с Бертом и еще двумя молодыми людьми. Один из них - Герцль, они знакомы. Профессор здоровается с ним. Другого молодого человека зовут Меллер. Похоже, что он из числа "перелетных птиц"; он не имеет, да и не желает иметь благопристойного вечернего костюма (по правде сказать, они вообще-то перевелись) и очень далек от того, чтобы разыгрывать из себя "денди" (да, собственно говоря, и денди-то давно уж перевелись). Он щеголяет в куртке с кушаком и в коротких брюках, у него лохматые волосы, длинная шея и роговые очки. Меллер - банковский служащий, но, как сообщают профессору, кроме того, подвизается и на поприще искусства, изучает фольклор, собирает и поет народные песни всех стран и народностей. Вот и сегодня его попросили принести гитару, но пока она еще висит в передней, упрятанная в клеенчатый футляр.