Алан Маршалл - В сердце моем

- Ну, ладно, сначала танцую я, - сказал Поль. - Приглашу-ка я, пожалуй, вон ту девчонку, в голубом. Видишь? К ней сейчас подходит ее подруга. Вон там.

Наконец я увидел девушку, о которой говорил Поль.

- А она умеет танцевать? - спросил я. - Что-то я ее не заметил в прошлый раз.

- Умеет. И любит. Во время танца никогда не пялит глаза на других парней.

Со своего места мне было видно, как он уверенной походкой шел к ней через весь зал, как она, заметив его приближение, отвернулась, прикидываясь, будто ничего не видит, а затем удивленно вскинула глаза, когда он обратился к ней, как она кивнула, выражая согласие, и поднялась с места заученным движением, почерпнутым, возможно, из какой-нибудь журнальной статьи на тему "как стать звездой экрана".

Все эти правила поведения соблюдались девушками с одной целью: скрыть свое истинное состояние. Играющая на губах улыбка должна была маскировать неуверенность, тревогу девичьей души, отравленной желаниями, - желаниями, которые разделяли все они, как одна, и которые зародились под влиянием популярных песенок, фильмов, любовных романов, журнальных статей и рекламы косметики.

Когда танец кончился и Поль, проводив девушку на место, отошел, она посмотрела ему вслед, и я понял, что он ей понравился и что она надеется еще потанцевать с ним.

- Ну? - спросил он. - Как я выглядел?

- Славно.

- А ты уже наметил себе девушку? Давай покажи.

- Вон она сидит слева, разговаривает с парнем, который стоит перед ней. Сейчас он подвинется, вот смотри. У нее светлые волосы и милое лицо...

- Милое! - воскликнул Поль. - Воображаю!

- А мне нравится.

- Ладно уж. Так которая она? Ага, вижу. Но чего ради ты выбрал именно ее? - спросил он уже другим тоном. - Ты готов танцевать с девушками, на которых мне и глядеть не хочется.

- Мне она нравится, - повторил я. - Только не говори ей пошлостей, вроде "как хорошо играет сегодня оркестр" или еще что-нибудь в этом роде. Постарайся узнать, что она читает. Любит ли она гулять в зарослях - вот что мне интересно.

- Она еще вообразит, что я хочу позвать ее погулять в заросли, пожаловался Поль. - О таких вещах не говорят во время танцев.

- Почему же не говорят? Ну иди! Ведь уже заиграли. Позови ее, пока не перехватил другой.

- Вот этого уж нечего опасаться, - проворчал Поль.

Он быстрым шагом направился к девушке и уже через минуту вел ее, искусно направляя к тому месту, где стоял я. Когда они были в нескольких шагах от меня, Поль скользнул взглядом по моему лицу, не подавая вида, что меня знает, но успел прочитать по моим губам слово: "книги".

- Мне почему-то кажется, что вы любите читать, - услышал я, когда он проводил ее мимо меня.

Ответа я не расслышал.

Когда Поль танцевал "мой" танец, он старался держаться поблизости от того места, где стоял я. Это нередко приводило в смущение девушек, привыкших, что партнеры танцуют с ними по всей площадке, а не топчутся на одном месте, и они подозревали, что для этого у Поля есть какие-то особые причины.

Иногда девушки задавали Полю иронический вопрос - почему его так влечет этот уголок. На подобные вопросы он неизменно отвечал:

- Здесь пол сделан из особого дерева - для сольных выступлений лучших танцоров. - Это объяснение придумал ему на всякий случай я.

По-видимому, девушек этот ответ удовлетворял. Но бывало и так, что какая-нибудь партнерша, приспособившись немного к своеобразной манере танца, который Поль исполнял в мою честь, дарила меня пристальным внимательным взглядом. "Мой" танец Поль всегда исполнял с каким-то особым удальством и веселостью, утрируя каждое движение, в расчете, как я подозревал, исключительно на мое чувство юмора. Он утверждал, что именно так танцевал бы я, если был бы в состоянии танцевать. Что же, может быть. Нарочитая серьезность всегда вызывала у меня смех.

Так вели мы себя на танцевальной площадке: один танец его, один мой - с партнершей по моему выбору.

Пройдет время, и он станет подводить ко мне "моих" партнерш и знакомить меня с ними - но тогда я еще не был к этому готов.

ГЛАВА 4

Благодаря дружбе с Полем я постепенно становился более уравновешенным, обретал веру в себя. Прежде, когда я разговаривал с девушкой, мысль, что я калека, заслоняла все остальное; теперь же интерес к этой девушке брал верх. Понемногу я понял, что искренняя заинтересованность в ком-то весьма заразительна, что я гам вызываю ответный интерес, и это помогло мне справиться в известной мере со своей застенчивостью.

В отличие от Поля, я с большим удовольствием слушал людей, рассказывающих о своей жизни. Я где-то прочел, что для того, чтобы понимать других, надо прежде всего понять себя. Я не был согласен с этим. Мне казалось, что прежде чем действительно познать себя, необходимо научиться понимать других.