Константин Федин: Трансвааль

И вдруг Вильям Сваакер, словно по заказу, принялся чудесничать.

Зачалось с кремешков.

По весне на мельницу заявилась горстка сельчан попросить хозяина об одолжении.

— Нуждишка привела. Свёкор, выручай, небось и мы тебе когда пригодимся.

— Присадитесь, пожалуйста, — предложил Сваакер, показывая на размятую ногами проталинку и опускаясь на крыльцо, — прошу!

— Нуждишка, конечно, — повторили на разный лад мужики и вынули табак. — Крестьянство в нужде, как сказать… сильно прижало…

Сваакер отмахнулся от дыма, просители подождали говорить, пока он, не торопясь, осматривал их по очереди.

— Просьба у нас к тебе насчет хлебушка. Перебиться бы до нови.

— Давать вам хлеб? — громко спросил Сваакер, подымаясь с крыльца и переходя в наступление. — Сваакер давал хлеб, — значит, у него был хлеб! Теперь нельзя иметь хлеб, закон требовал весь хлеб отдавать для народ и для наша геройский красноармейский армий. Бедный Сваакер сам сидел с одна картошка в день! — взвизгнул он. — У Сваакер есть один тесть, и есть один милый теща, и есть прекрасный жена Надежда Ивановна, и это все с одна картошка в день! У тебя пустой голова! У тебя нет совсем мозг! У Сваакер нет ни один зерно хлеб! Запоминал? Ты тоже запоминал? Ты — тоже?

Он опять присел и мирно проговорил:

— Ну, вот все в порядке, и теперь я буду начинать разговор. Вам надо хлеб? Сваакер надо много кремешок. Да. Простой такой кремешок, в один, в два кулак, в три кулак, который валялся везде на поле, он только мешал пахать п портил борона у мужик. Сваакер будет собирать много такой кремешок, очень много воз, много вагон. Вы будете возить па Трансвааль кремешок, Сваакер будет давать хлеб.

Он снова внезапно привскочил, протянул ладонь и грозно крикнул:

— Время — дорог, по рукам!

Кто-то усмешливо спросил:

— А почем же платить станешь?

— Фунт против пуд! — быстро сказал Сваакер. — Каждый пуд камень — каждый фунт хлеб!

Испитой, желтый парень бестолково взмахнул руками:

— Бреши! Развесили уши-то, он налопочет, только слухай! Обманщик!..

Вильям Сваакер рванулся к парню, схватил его за плечо.

— Как тебя зовут?

Он сверлил парня напряженно мигающим здоровым глазом.

— Аким, — сказал парень, недовольно подбирая плечо.

— Вот тебя зовут Аким, так запоминай мой слово. Сваакер никогда не обманул. У Сваакер стальной слово. Все будут привозить кремешок, Вильям Сваакер будет платить. А ты, Аким, пустой голом, я не буду тебя знать!

Он прыгнул на крыльцо, оттуда раскланялся п исчез за дверью.

Весть, что Сваакер покупает позами камни, мгновенно облетела округу. Но никто не решался сделать почин, повезти первый воз на мельницу, чтобы навсегда стать посмешищем деревни. Больной, озлобленный Аким вышучивал посулы Сваакера, издевался над доверчивыми мужиками.

Но дня три спустя захудалый мужичонка с хутора, чуть забрезжило, покатил сторонкой в иоле, собрал на меже возок камня и заявился на Трансвааль.

Сваакер подошел к возу, пощупал камни, прищурился на возок, спросил:

— Почем?

Мужичонку ударило в пот, он утерся рукавом, испуганно пролепетал:

— Да ведь как твоя милость сказывал…

— Ну, хорошо, — сказал Сваакер, отступая па два шага и примериваясь к возку глазом. — Пудов двадцать есть?

— Да двадцать должно быть, — согласился мужичок, — хоша не вешамши трудно, ну, а не мене как двадцать!..

— Мешок есть?

— Мешочек захватил, пожалуйте, — ответил мужичок и торопливо выдернул из-за пояса закорузлую тряпицу.

— Веди свой рысак, я буду показать, где валить кремешок!..

Камни были ссыпаны за мельницей, над обрывом буковища. И, ничуть не медля, с деловитым спокойствием Вильям Сваакер повел мужика в амбар, зачерпнул из закрома зерна, прикинул полпуда на весах и, словно в лавке, закрутив мешок узлом, подал его мужику.

Тут только мужик поверил в серьезность дела, сразу проникся почтением к себе, стал медлительным и важным.

— Еще привезти ж тебе камню-то? — спросил он и добавил, помолчав: — Камень стоящий!..

Он пошел из амбара солидно, не спеша обернул лошадь, медленно тронул. Но едва скатился с моста и въехал на плотину, стегнул вожжами по ногам лошади, по крупу, животу, раз, другой, третий, пока кобыленка не понеслась вскачь. Правил он в поле, на межу, за кремешками…

С этого дня, не переставая, росла за мельницей, над буковищем куча камня, и по утрам на Трансвааль со всех концов ползли тарахтевшие кремневиком телеги…

Вслед за историей с кремешками, озадачившей и странно приободрившей мужиков, Вильям Сваакер поразил всех новой неожиданностью. Он прогнал своего тестя.