Мария Романушко - Если полететь высоко-высоко…

На пороге – весь в снегу Каптерев! И – с огромной дыней в авоське!… Жёлтая дыня в дырявой авоське вся залеплена снегом…

(Это он ещё на рынок за ней ездил в такую метель!)

Ликованию Антона не было предела. «Дядя художник», «дядя Валерий» затмил для него всех остальных гостей. Он не отлипал от Каптерева весь вечер. Усадил его на тахту и стал выкладывать ему на колени свои рисунки и коллажи. И Каптерев очень внимательно и серьёзно смотрел его работы, о каждой говорил что-то. Ему особо понравились те работы, где Антон использует разные материалы: пёрышки, кусочки ткани, фольги, сухие растения… Он сказал, что когда-то тоже любил делать коллажи. О, как Антон гордился его похвалой! Этим – на равных – общением.

А какая сладкая была дыня!…

А за окнами, весь вечер, продолжала мести метель…

Утром 1 февраля.

– Январь прифевралился…

Я живу одновременно в двух мирах. Один мир – это наш с Антошей мир, полный света, тепла, игр и фантазий, нежности и понимания… Другой мир – это внешний мир: магазинные очереди, прокуренные издательства… И я хожу туда-сюда, туда-сюда…

Не знаю, как бы я выжила, если бы у меня не было НАШЕГО МИРА, наполненного твоим щебетом, озарённого твоим смехом… Нашей любовью друг к другу.

Спасибо тебе, мой мальчик, за то, что ты есть!

Вечер. Работаю на кухне, а тебе всё не спится, зовёшь меня.

Захожу к тебе, зажигаю торшер… И ты тут же выдаёшь стишок:

– Прилетела совушка на торшер.

Зажигает крыльями огонёк…

Это про тебя, мамася, стишок! Ты догадалась?

– Конечно, родной. Чудесный стишок! Спасибо тебе.

Взяла в библиотеке «Элементарную астрономию» Струве и других американских авторов. Так как моих знаний оказалось недостаточно, чтобы ответить на все твои астрономические вопросы. Ночью прочитываю по главе, а утром, на прогулке, рассказываю тебе.

– Ты понимаешь? – с сомнением спрашиваю тебя иногда.

– Я всё понимаю, мамочка! Ты рассказывай, рассказывай! А зачем ты мне опять про атмосферу? Я уже про атмосферу знаю, ты мне вчера рассказывала.

– Чтобы ты лучше запомнил.

– А я и так хорошо помню. Про другое теперь расскажи, мне так интересно, так интересно!

Очень быстро запомнил все планеты, восторженно слушаешь про различные затмения, про то, что планеты вращаются с разной скоростью. Особенно тебя поразил Меркурий, который вокруг своей оси и вокруг Солнца оборачивается приблизительно за одно и то же время – пятьдесят восемь суток.

– Какая интересная жизнь у этих людей, которые на Меркурии живут! Пятьдесят восемь дней прошло – и опять Новый год!

А узнав, что полгода на Меркурии ночь, ты искренне пожалел его жителей.

– Это надо же… полгода спать! Ведь же им скучно так долго спать!

Ты уверен, что на всех планетах кто-нибудь живёт, и мои поправки по этому вопросу пропускаешь мимо ушей.

Твой крёстный Серёжа Романов когда-то волновался: не забуду ли я тебе рассказать о Божественном устройстве мира? Но я интуитивно чувствовала, что знания ребёнку нельзя навязывать. Надо дождаться, когда ребёнок сам спросит. И я терпеливо ждала твоих вопросов на эту непростую тему…

И вот однажды, когда мы гуляли по тёмным зимним дворикам, наслаждаясь ярким звёздным небом над головой, ты спросил:

– Мама, а откуда это всё взялось – звёзды, планеты, Луна?…

– Это дело рук Творца. Это Он создал наш мир.

– Творец?…

– Да. Ещё его называют Богом. Он сотворил весь наш мир.

Ты глубоко задумался…

Хотя самый первый вопрос был всё-таки раньше, ещё осенью. После чтения Пушкина. Тебе очень понравился этот отрывок:

Мы пошли гулять, был сильный ветер, он гнал чёрные тучи по низкому небу, листва над головами шумела громко, как море, как водопад, и ты громко, с восторгом, выкрикивал в «лицо ветру» эти строки…

И вдруг – замолчал. И глянул на меня изумлённо:

– Мама, а что такое «кроме Бога одного»?

Вот он и прозвучал твой первый вопрос о главном.

А потом уже был второй вопрос – о звёздах…

А спустя какое-то время настало время и для следующих вопросов…

Гуляли как-то в районе Парка культуры, и ты был потрясён красотой храма Николы в Хамовниках.

– Какой дом красивый!… – воскликнул ты.

– Этот дом называется храм.