Патрик Модиано - Свадебное путешествие

Когда безлунными ночами они возвращались в отель, обоих охватывало беспокойство. Ни одного горящего фонаря, ни одного освещенного окна. Ресторан принцессы Бурбонской еще сверкал, будто она оставалась последней, кто осмеливался презирать комендантский час. Но еще несколько шагов - и этот свет исчезал, дальше они шли в полной темноте. Шум голосов тоже затухал. Соседи по ресторанному столику и по пляжу вдруг представлялись какими-то артистами застрявшей тут из-за войны бродячей труппы, которые принуждены играть роли мнимых отдыхающих на пляже и в ресторане мнимой принцессы Бурбонской. Да и сам "Провансаль", белый массив которого угадывался в сумерках, казался огромной декорацией из папье-маше.

И каждый раз, когда они шли сквозь темную сосновую рощу, Ингрид плакала навзрыд.

Но вот они входили в холл. Сверкающая люстра заставляла жмурить глаза. Консьерж в униформе был на своем месте за стойкой. Улыбаясь, он протягивал им ключи от комнаты. Все понемногу начинало обретать плотность и реальность. Они были в настоящем холле отеля с настоящими стенами и настоящим консьержем в униформе. Потом они входили в лифт.

И вновь, нажимая на кнопку шестого этажа, испытывали сомнения и беспокойство: все другие кнопки заклеили липкой лентой, чтобы было ясно остальные этажи заперты. Медленный подъем в темноте заканчивался - они попадали на лестничную площадку и шли дальше по коридору, где слабо светились голые лампочки без плафонов. Так они и двигались, переходя из освещенного пространства в темноту и из темноты на свет. Надо было привыкнуть к этому миру, где в любую секунду все становилось колеблющимся и непрочным.

Утром, когда они открывали ставни, комнату заливал беспощадно яркий свет. Точно так же, как и в былые времена. Темная зелень сосен, голубое небо, запахи эвкалипта и олеандра с проспекта Сарамартель, спускающегося к пляжу...

В мареве жары огромный белый фасад "Провансаля" казался чем-то вечным, незыблемым. Глядеть на него с пляжа, растянувшись после купания на понтоне, было успокоительно.

Все испортила одна мелкая деталь. Это темное пятно Риго впервые заметил как-то под вечер: на скамейке в одной из аллей сосновой рощи, когда они с Ингрид возвращались с прогулки по приморскому бульвару, сидел человек в обычном городском костюме и читал газету. С темным костюмом контрастировало лицо, молочно-белое, как у тех, кто никогда не бывает на солнце.

На следующее утро, когда они вдвоем лежали на понтоне, Риго снова заметил это темное пятно около балюстрады на площадке, слева от лестниц, ведущих к пляжу. Человек смотрел на немногих загорающих. Но только один Риго видел его, потому что все остальные сидели к нему спиной. В какой-то момент Риго захотелось показать его Ингрид, но он передумал. Вместо этого он увлек ее в море, они заплыли дальше обычного, а потом, плывя на спине, вернулись к понтону. Ингрид предпочла бы остаться на пляже, потому что доски понтона обжигали кожу. Риго пошел к галерее за шезлонгом для нее. Когда он вернулся, Ингрид стояла в своем светло-зеленом купальнике у самой воды. Риго поднял взгляд к балюстраде. Человек, похоже, следил за Ингрид. На губах словно приклеена сигарета. Лицо оставалось таким же молочно-белым, хотя солнце жгло по-прежнему. А костюм его казался еще более темным по контрасту с галереями и белоснежными кабинками на пляже.

И еще раз Риго заметил его перед обедом, он сидел в глубине холла и не сводил глаз с постояльцев отеля, выходивших из лифта.

До сих пор Риго не удавалось хорошенько рассмотреть лицо этого человека. Но в тот же вечер в ресторане принцессы Бурбонской ему представилась полная возможность сделать это. Тот сидел за соседним столиком. Костлявое лицо, белокурые с рыжеватым отливом волосы зачесаны назад. Молочно-белая кожа на скулах казалась рябой. Человек в темном костюме переводил внимательный взгляд с одного столика на другой - а здесь уже собрались все завсегдатаи заведения. Можно было подумать, что он составляет список этих людей. В конце концов его взгляд упал на Ингрид и Риго.

- У вас каникулы?

Он постарался смягчить металлический тембр своего голоса, будто хотел, чтобы они признались ему в какой-то постыдной тайне. Ингрид повернула к нему голову.

- Не совсем, - ответил Риго. - У нас свадебное путешествие.

- Свадебное?

Склонив голову, он изобразил восхищение. Затем достал из кармана пиджака мундштук, вставил туда сигарету "Капораль" - пачка их лежала на столе, - закурил, затянувшись так, что ввалились щеки.