Юри Туулик: Дух салаки

Тысячи раз они вот так сидели в кухне за столом — по обе стороны от сковородки. Правильнее сказать — поначалу сидели вдвоем, потом в окружении целого выводка голосистых детишек, потом снова вдвоем. Кто не сиживал за этим столом, может подумать, будто жареная салака всем до смерти надоела. Но вот один отпрыск приезжает домой из Таллинна, второй из Тарту, третий из Раквере, четвертый из Пярну, и не успевают верхнюю одежонку скинуть, как уже справляются: «А салака есть? Со сметаной и луком?» Конечно, салаку можно приготовить по-разному, но именно это как бы фирменное блюдо, семейная привычка, знак того, что ты дома.

Прошлым летом на Абруке гостили финны, муж с женой, обошли все дома и везде записывали, как готовят рыбные блюда. Показывали книгу, которую выпустили в Финляндии, с шестью сотнями рецептов. В следующее издание должна войти тысяча рецептов. Некая чудесная сила таится в этой маленькой рыбешке, что детей поднимает и взрослых поддерживает.

Перед некоторыми домами хозяйки закладывали в клумбы свежую салаку, после чего пионы и левкои цвели самозабвенно. Бывали весны, когда уловы превосходили все разумные пределы, тогда при посадке картошки в борозду к клубням бросали целую рыбку или потроха — осенью едва дотаскивали до дома урожай.

— Даже не знаю, — говорит жена, — надо ли нам полный кузов засаливать на зиму?

Преэдик отвечает философски:

— Самостоятельности добились, однако зимы столь же продолжительные, как раньше.

Преэдик вытирает рот и собирается за солью. Но не с пустыми же руками идти. В баньке из посудины с пивом он нацеживает полный бидон. И до чего же приятно пройтись вдоль деревни, когда из каждого двора доносятся бодрые голоса, везде люди хлопочут. Деревня, что несколько недель вздыхала и охала, словно от недуга, дескать, рыбы нет, нечего на зиму запасать, — эта деревня вдруг преобразилась, вздохнула полной грудью, расшевелилась. Преэдик задерживается у одних, у других ворот с пожеланием: «Бог в помощь!» Кошки гордо ходят вокруг с куском рыбы в зубах, куры кудахчут возле миски с потрохами, собаки возбужденно подскакивают, будто в канун праздника.

Преэдика радушно наделяют солью. Вдобавок столь же радушно заводят разговоры. Перебирают все скудные и обильные рыбой осени. Если какой-то год выпадает, прикладываются к бидону для подкрепления памяти. Если чего-то никак не могут припомнить, утешение ищут в бутылке — нешто запомнишь все до точки!

Когда же Преэдик поворачивает к дому с мешком соли, солнце клонится к закату. Старый человек чувствует, как утомил его долгий и знаменательный день появления салаки. Он присаживается на обочине, прислонившись спиной к нагретому замшелому валуну. И незаметно погружается в дремоту.

Во сне Преэдик видит ДУХА САЛАКИ.

ДУХ САЛАКИ спрашивает:

— Ежели бы не было салаки и не было лова салаки, как бы ты вообще жил-то?

Преэдик отвечает:

— Да уж как-нибудь. Не такой я никудышный человек, чтобы вообще не прожить. Но это была бы совсем другая жизнь и я был бы совсем другой человек. Чего ты такими вещами интересуешься?

ДУХ САЛАКИ говорит:

— В твоем возрасте пора подводить итоги, подбивать бабки.

— Рано еще, — считает Преэдик. — Надо полный кузов салаки засолить на зиму. Какие тебе итоги надобны?..

Некий припозднившийся деревенский житель замечает у дороги спящего Преэдика, опускает руку ему на плечо и спрашивает:

— Преэдик, ты, видать, притомился. Могу ли тебе помочь?

— Мне? — бормочет осоловелый Преэдик. — Чего мне-то помогать? Первым делом будем спасать женщин и детей!

По преимуществу.