Фарли Моуэт - Собака, которая не хотела быть просто собакой

Меня не удивляет, что бортовой журнал сообщал о тех днях так мало. Меня удивляет лишь то, что "Лысуха" вообще продолжала свое путешествие... Но... она продолжала его. И в четверг вечером ее команда была вознаграждена: наконец-то удалось добраться до относительно судоходных вод. К тому времени уже начало смеркаться, но ни помощник капитана, ни шкипер (они оба стали угрюмыми и необщительными) не желал первым предложить сделать привал, а Матт не участвовал в решении этого вопроса.

Они столкнули "Лысуху" с последнего песчаного бара и поплыли вниз по реке навстречу тьме. В полночь они наткнулись на трос от парома и потеряли руль.

Эта потеря не была настолько серьезной, как им показалось сперва, так как еще до рассвета они снова сели на мель -- и им снова пришлось мученически тащиться через илистые банки, причем буксирные тросы впивались в их голые плечи, а "Лысуха" упрямо скребла килем по дну.

Мореплаватели сделали короткую остановку, чтобы приготовить жалкий завтрак, когда мой папа, случайно взглянув на высокий берег, увидел лошадь. Его осенила мысль, и он вскочил на ноги, громко крича от радости. Он перестал кричать только после того, как, отмахав пять миль по знойной прерии, чтобы найти хозяина лошади и договориться с ним об ее временном найме, усталый вернулся на берег реки к "Лысухе". Эрон встретил его с неуместной веселостью и важным сообщением.

-- Ангус, я нашел это! -- закричал он и поднял вверх одну из драгоценных бутылок, которые считались потерянными.

Это был поворотный момент в их путешествии.

К полудню славная лошадь протащила "Лысуху" через двухмильпые отмели до чистой воды. Эрон позволил лошади пройти по воде еще немного, чтобы "Лысуха" всплыла. Он собирался остановить животное и отвязать буксирный трос, когда папу озарила еще одна гениальная мысль.

-- Зачем останавливать ее сейчас? -- спросил папа.

Эрон посмотрел на своего помощника с возросшей любовью и передал бутылку.

-- Ей-богу, Ангус, -- сказал он, -- для библиотекаря у тебя вполне приличные мозги.

Так "Лысуха" двинулась дальше с двигателем в одну лошадиную силу, а поскольку глубина реки редко бывала больше чем три фута, то странная обязанность не доставляла лошади больших хлопот. Когда же она попадала в глубокую яму, то просто плыла до тех пор, пока снова не ступала на дно. Если вода мелела, уступая место очередному песчаному бару, пассажиры "Лысухи" спрыгивали на берег и помогали лошади тащить лодку.

Использование плавающей лошади явилось блестящим образчиком импровизации. Одного этого было бы вполне достаточно, чтобы доставить путешественников до озера Виннипег, где они определенно утонули бы, не случись на их пути наводнения.

Когда в субботу после полудня начался дождь, папа и Эрон подвели "Лысуху" к берегу, вытащили на отмель, накрыли большим куском просмоленной парусины и заползли в образовавшийся шатер, чтобы переждать ливень. Лошадь отпустили попастись на высоком берегу, в то время как двое мужчин и собака уютно отдыхали в своем укрытии, уплетая консервы для собак, сдобренные солидными порциями красного рома.

Дождь усилился. Началось одно из устрашающих явлений, характерных для засушливых канадских прерий. В облаках как будто прорвало плотину. Менее чем за три часа на затвердевшую от солнца почву прерий в районе Саскатуна выпало три дюйма осадков, а это было больше, чем все осадки за предыдущие три месяца. Почва не могла впитать всю дождевую влагу, и узкие глубокие ущелья, ведущие в долину реки Саскачеван, начали сердито реветь ливневыми потоками. Уровень воды в реке быстро поднимался, река пожелтела и впала в бешенство.

Первый приступ наводнения докатился до "Лысухи" примерно в пять часов вечера. Команда не успела выкарабкаться из укрытия, лодка оказалась на середине потока и неслась вниз по реке с ужасающей скоростью. Лишенная руля, при наличии только одного оставшегося весла команда "Лысухи" была беспомощной. (Несколькими днями раньше Эрон использовал второе весло, чтобы подвесить над костром ведро с водой для чая, а затем отошел в сторонку посидеть, поразмыслить и о весле, чае и костре, конечно, забыл.) Дождь все еще лил. Ошеломленные даже коротким созерцанием разбушевавшейся реки, мужчины благоразумно укрылись под своим брезентовым пологом и стали по очереди прикладываться к бутылке с ромом.

К семи часам ливень перешел в монотонный мелкий дождь, но уровень воды все еще поднимался.

В Саскатуне те, кто с нетерпением ожидали вестей относительно "Лысухи", были наконец вознаграждены. Меры, принятые газетой, начали приносить плоды. От паромщиков по всему течению реки стали поступать сообщения, причем одно сообщение следовало за другим с таким коротким промежутком времени, что они становились просто непрерывными. Телефонный коммутатор в редакции газеты засыпали доклады вроде следующего: