Игорь Оськин - У нас была Великая Эпоха

Потом Кон переквалифицировался в сексолога, дефицитная профессия. Сам он холост. Написал большую книгу о гомосексуалистах. Листая ее, Колесов обнаружил нечто странное: будущее за виртуальным сексом – мастурбация плюс Интернет.

Благодаря Кону Колесов научился свободно относиться к марксизму, в основном принимая, что-то исключая. На марксизм много клевещут, перевирая его. Приписывают то, чего в нем нет. Марксизм, мол, за равенство, сразу же обличают, что марксизм за уравниловку. Ничего подобного: он признает неравенство способностей и достижений и в то же время равенство начальных возможностей. А дальше от каждого по способностям, каждому по труду.

Маркс и Энгельс в отличие от всех утопистов никогда не рисовали контуров будущего строя – коммунизма, потомки, мол, сами разберутся в том, как им устраивать свою жизнь без паразитов. И хорошо, дан большой простор для самых разнообразных предположений.

Теория вероятности подтолкнула его к осознанию случайности, к принятому в научной литературе ее определению: случайность есть пересечение нескольких закономерностей. Случайность – это то, что мы пока не можем предвидеть. Так он думал тогда.

Валя Афанасьев рассказывал об Арефьеве: «В технике он не очень разбирается, зато силен как организатор. На испытания выезжал с деньгами, выплачивал премии прямо на полигоне. Память феноменальная – по каждому сотруднику помнит его состав семьи, имена жены и детей, дни рождения. Помнит все номера их автомашин и т. п.»

Колесов познакомился с Арефьевым в первом отделе, когда уточнял технические характеристики системы. Арефьев помог ему разобраться в документах, повел его в нужное помещение, разъяснил что и как. Колесов так и не понял: это его стиль общения или он краем уха слышал что-то о «перспективном» товарище.

Об отдельных недостатках советского строя ходило много анекдотов. О бедности – в анекдоте о хобби передового рабочего. О занятости – об иностранном консультанте, которого попросили дать рекомендации по организации труда. После обхода предприятия он пришел с трясущимися губами и оправдывался: «Господин директор, уверяю вас – я в этой забастовке никакого участия не принимал».

Партия тоже частично признала эти явления, тем более, что пока еще имелась возможность списать их на Хрущева. После него провозгласили курс на коллективность руководства, на экономическую реформу, на смену волевым действиям (волюнтаризму) пришли коллективные и научно обоснованные решения. В стране развернулась широкая кампания за научную организацию труда и управления – НОТ: конференции, семинары, ассоциации, советы и т. п. Радикальные энтузиасты резко критиковали изъяны существующей системы и требовали коренной перестройки.

В прессе много говорилось о достижениях НОТ на Западе. Об этом же в своих лекциях рассказывал русский профессор из Америки.

Заместитель секретаря парткома Яковлев организовал прослушивание магнитофонной записи этих лекций, рисующих картину четко и разумно устроенной работы каждого сотрудника и предприятия в целом. Правда, шутники пытались слегка опошлить тему: «Где же эти машинки для заточки карандашей, пусть их нам поставят».

В институте обозначились два таких энтузиаста: Яковлев (по основной работе – начальник конструкторского отдела) и технолог Рогов.

Яковлев – серьезный, вдумчивый, уже имевший наработки в области НОТ, в частности, в способах оценки трудоемкости конструкторских работ, например, по количеству пересечений линий на чертеже.

Рогов Платон Рафаилович – 50-ти лет, подвижный, энергичный, много и зажигательно говорит о НОТ. Его конек – совершенно новаторская система организации рабочих мест по признакам технологической общности операций, в отличие от существующей предметной схемы. Колесов незнаком с этой сферой, но яркая и понятная речь его, несмотря на длинноты, вдохновляла и увлекала. Впоследствии обнаружилось большое сходство его системы с групповой организацией производства, разработанной двумя питерскими профессорами и широко известной в стране. Рогов почему-то не упоминал о ней, хотя бы для сравнения.

Яковлев предложил ему перейти в создаваемую лабораторию НОТ. Он ответил, что согласен работать под руководством такого специалиста как Рогов.

«Нет, мы будем предлагать вас на должность начальника лаборатории»

Кампания по НОТ набирала силу. В отделах проходили совещания, семинары, партийные собрания. На каждое его приглашали. Изучив литературу, он поднаторел выступать с установочными докладами. Много времени уходило на такие же совещания в городе и в районе. Смольнинский райком партии во главе с секретарем – женщиной суровой красоты – развил кипучую деятельность по пропаганде НОТ. Он в этом участвовал, был замечен и привлечен.