Игорь Оськин - У нас была Великая Эпоха

Такая система позволяет работать хорошо или плохо – по выбору начальника отдела. Если какой-нибудь начальник отдела не умеет или не хочет работать, то его можно прогнать, но, во-первых, он два-три года исправно получал свою зарплату, а во-вторых, план все равно надо выполнять.

В такой ситуации на «острие атаки» выходит Дуся (так называли Евдокимова его недоброжелатели) в своей главной роли – чистильщика дерьма (ассенизатора). Работает с заказчиком (подменяет провалившегося начальника), пробивает в министерстве корректировку плана. Затем устраивает чехарду в институте: переставляет людей из хороших отделов в плохие. Тут-то и вылезает наружу изъян системы, отсутствие единой технической политики: людей надо переучивать на другие средства проектирования. Проще говоря, это то же самое, как если бы водителя кобылы посадили на автомашину, а шофера на кобылу, задачи у них общие – ездить. Переучить и вперед! Но – нет времени, возникают суматоха, беспорядок, кутерьма.

Конечно, большинство начальников старались работать хорошо, но знали, что при сбоях надо вовремя забить тревогу: вовремя выйти с корректировками плана, пока министерство их принимает. По правилам игры нужно письмо от заказчика со ссылкой на объективные причины: компьютер сломался, авария на производстве, стихийные бедствия – циклон, антициклон, буря, вплоть до землетрясения. В редких случаях можно без письма – под клятвенные заверения Дуси, что это, мол, в последний раз (министерство тоже под богом ходит).

Показательна история с зав отделением Пономаревым. Один из его отделов завалил работу для типографии «Печатный двор». План скорректировали, Пономарев стал лично руководить этой темой.

Как обычно в таких случаях руководство института помогало штурмовать: выделяло дополнительное машинное время, деньги на усиленные (аккордные) работы. Не помогло. На очередном диспетчерском совещании отчаявшийся Пономарев заявил:

— План не выполнить.

— Что? Что? — насторожился Кезлинг.

— Надо пойти на невыполнение плана. И наказать виновных.

Вторая часть фразы была неинтересна Кезлингу. Колесов, к тому времени поднаторевший в сценах из диспетчерских спектаклей, тоже заинтересовался. Может быть, открывается какая-то новая страница в системе, какой-то другой уровень работы, типа «жить по правде», снимаются устаревшие табу?

Ничего такого не произошло. Кроме того, что Кезлинг снял Пономарева с должности заведующего отделением, а остатки его отделения с проваленной темой передал Пальмскому. Друзья Пономарева – Евдокимов и Пальмский – приказ согласовали (завизировали).

Пономарев стал зав отделом, потерял надбавку к окладу. У него механизм вымещения сработал на друга Леню Пальмского. Перестал с ним общаться. Жена Пономарева, дочь номенклатурного начальника, усмотрела угрозу дальнейшей карьере мужа.

Жизнь сурова, и мудрый Леня попал в трудное положение. Пономарев и бывший секретарь парткома Киселев написали на него жалобу в КГБ с обвинениями в каких-то даже антисоветских деяниях.

Пальмский обиделся. На семейных встречах Колесов утешал его:

— Леня, я тоже пострадал, теперь каждые праздники выслушиваю от тебя эту историю.

Я не начальник, я только учусь.Конечно, Пономарев нарушил правила, хорошо усвоенные другими. Надо уметь вести себя на диспетчерских совещаниях. В начале очередного квартала Колесов трагическим голосом говорил о тяжелом (иногда – о чрезвычайно тяжелом) положении в своем отделении, о настрое на напряженную работу – все сделать для безусловного выполнения плана. Последнее Кезлинг просил занести в протокол.

Дальше говорил, что может потребоваться помощь от руководства – дополнительное машинное время и т. п., но здесь нельзя переусердствовать – ставить перед начальством невыполнимые задачи, поэтому добавлял, что пока справляемся своими силами.

Первую половину квартала положение оставалось тяжелым, но понемногу улучшалось. Во вторую половину он докладывал о преодолении отставания: план будет выполнен. Это тоже шло в протокол. Вообще об успехах – поменьше слов. Иначе рискуешь своих людей отдать или получить завальную тему от соседей.

Внутри отделения он действовал по тем же правилам: его задача – собирать еженедельно зав отделами и спрашивать, будет ли план выполнен и получать в ответ только «да». В сомнительных случаях потребовать от них самим найти выход, чтобы в следующий раз все-таки отвечали только «да».