Игорь Оськин - У нас была Великая Эпоха

Он привел в свой отдел Пальмского, Германова, Колесова. С Пальмским дружил еще в инженерно-экономическом, здесь принял на должность главного конструктора системы для «Скорохода».

Германов стал главным конструктором по заводу «Вибратор». Он работает в ЛЭМе со времени его основания. Пришел с оборонного предприятия, где занимался серьезной тематикой.

Колесов слышал о нем в жарких разговорах Зверева и Гуркова о спорах на научно-техническом совете и парткоме. Они ругали Германова: формалист, дурак… Свой, решил он, во всяком случае, более свой, чем передовики в окружении Зверева.

Анатолий Владимирович старше его на шесть лет, человек обстоятельный, пунктуальный, порядочный. Он провел обучение новейшим методам проектирования (по зарубежным источникам): проектирование сверху-вниз, структурное программирование, таблицы решений, ручная отладка программ (на столе). Дефицит машинного времени – большая беда. Когда впоследствии программистка Надя после отладки на столе получила программу, сработавшую на машине без ошибок, это стало сенсацией.

Евдокимов с восторгом подхватывал эти инициативы:

— Ребята, надо делать методические материалы.

Колесов вгрызался в работу: разработка технического задания, затем технического проекта. Завлаб Шульман рисовал огромные схемы оперативного управления производством.

Радовался – повезло с заказчиком: начальник вычислительного центра завода Шалыбков – грамотный программист, хороший товарищ.

В конце первого года работы Бедняков предложил передать тему по «Красногвардейцу» в тот самый отдел, где Нильва был начальником (еще до его реабилитации). Предполагалось передать тему с людьми, то есть и с ним тоже. Внешне предложение деловое – в целях специализации отделов, в интриге не обвинишь. Можно было бы и переходить, с Нильвой он мог договориться и нормально работать. Однако фактический руководитель отдела – его заместительница Инна Ивановна, по слухам, жесткая, суровая диктаторша…

И тут он совершил грубую ошибку: сказал о возможной передаче темы Шалыбкову. На следующий день Бедняков пригласил его, Бунакова и секретаря парткома – на разборку. Изложил:

— Просто такой человек не нужен в организации – вроде шпиона…Нечего больше делать, как с Колесовым бороться…Цель жизни – заниматься не делом…Я с вами работать не могу… Побежал на завод – защитите меня… По бабски…

Колесов молчал, рисовал фигурки на листке, записывал слова поярче.

— Вот смотрите, — возмутился Бунаков, — сейчас он записывает, чтобы бежать в райком, горком и так далее.

— Да нет, это у него привычка такая, — заметил секретарь парткома.

Так Колесов и промолчал до конца разговора.

Еще через несколько дней Евдокимов молча передал ему письмо от зам директора «Красногвардейца». Колесов остолбенел – в письме содержалась просьба освободить его от руководства темой ввиду его неподготовленности как специалиста. Поехал к Шалыбкову, показал письмо:

— Что это?

— Да знаешь, — смутился он, — тебе надо уходить из ЛЭМа.

Он повернулся и ушел.

«Политика ясна, как воды глоток. Звонок Беднякова директору завода – помогите убрать смутьяна, указание Шалыбкову, письмо… Дальше просто и мило: смутьян сам пишет заявление. Никаких конфликтов».

Он и написал заявление: прошу освободить от руководства проектом. Евдокимов помог ему: сделал его своим заместителем, опять он оказался на должности зам зав отделом.

Удар, потрясение. Он сделал выводы и лет десять жил спокойно. А выводы простые, житейские: не балуй, живи по понятиям: общественная работа – в меру, служба – на признание, нужен – будут держать, нет – ищи другого хозяина. И т. д. и т. п.

Припомнил совет зам директора по кадрам на прежней работе в «Граните»:

— Умерь ты эту свою прямоту, ты же талантливый человек, не лезь на рожон, и тебе цены не будет.

Еще и еще раз благодарил судьбу и себя за то, что не ввязался в борьбу, не превратился в правдоискателя с горящим взором. Но и отказаться полностью от самого себя тоже не мог. Решил: «Буду соблюдать конспирацию, не вылезать наружу со своим общим благом». Память услужливо напомнила утешительную формулу бравого солдата Швейка: вот сейчас мы все как-то живем, думая только о себе, а если бы люди заботились только о благополучии других, то еще скорее передрались бы между собой.

А для невинного самоутверждения в своей особости он отрастил бороду.

Очевидно, ему повезло: Евдокимов, постоянно добивавшийся расположения директора, не стал добивать неугодного тому человека. Не получил прямого указания? Или Валера просто хороший человек? Впоследствии Колесов смог уточнить: хороший администратор. Притом прирожденный, не имевший ранее никакого опыта работы. Но сразу же оценивший ситуацию: во-первых, хлопотное это дело – добивать человека с хорошей анкетой, во-вторых, в хозяйстве и веревочка пригодится: в смысле, работник, обиженный на директора, и в то же время обязанный ему, Евдокимову…