Игорь Оськин - У нас была Великая Эпоха

Нанесенный экономический эффект.Инженеры недолюбливают экономистов. Потому и развлекаются насмешками: «достигнутый» заменили на «нанесенный».

Экономисты шуток не понимают и по-прежнему требуют точные цифры.

Еще на прежнем месте работы в «Граните» он сделал замечательное открытие, точнее, полуоткрытие, потому что не оценил его в полной мере. Тогда он, изучая проблемы научной организации труда и управления (НОТ), допытывался, что дала механизация бухгалтерского учета. Опросил нескольких специалистов: вот работает машинно-счетная станция, ее техника стоит денег, на станции работает два десятка человек, а количество бухгалтеров не уменьшилось. В чем эффект? Ответа не было. Только один человек, пожилая бухгалтерша, объяснила:

— Раньше, до автоматизации, бухгалтера работали намного больше положенных восьми часов, в конце отчетных периодов засиживались допоздна, брали работу на дом. Теперь мы укладываемся в нормальное рабочее время…

К этому он добавил собственную догадку: зарплата бухгалтеров очень низкая, даже какое-то их сокращение не оправдает затрат на автоматизацию. Дальше его мысль не пошла.

Лишь через много лет он понял, в чем тут дело. Действительно, в расчетах экономической эффективности учитывались только номинальные зарплаты работников. Однако каждый работник дотировался – получал дополнительный доход.

Это прежде всего низкие цены на товары первой необходимости: хлеб и другие продукты, транспорт. Некоторые цены были ниже себестоимости. Государство компенсировало затраты из своего общего дохода.

Далее, каждый человек, в том числе его дети, имел бесплатное социальное обеспечение: жилье, медицину, образование.

Наверно, все это можно было учитывать в расчете эффективности. Но этого не делалось. Какое-то время бытовало мнение, что у нас полезен любой проект, сокращающий численность работников. Однако экономисты-маркисты, выросшие на «Капитале», но не построившие политэкономию социализма, похерили это мнение.

Принятая методика расчет экономической эффективности приводила к парадоксам. Совершенно ясно, коль скоро на Западе успешно применяют компьютеры для управления экономикой, то и нам нужно делать то же самое. Практикам, инженерам и экономистам, пришлось вкручивать в расчеты все, что угодно, чтобы доказывать пользу новых проектов.

С другой стороны, такая методика открывала лазейки для сомнительных проектов, которые пропихивали фанатики и проходимцы.

Колесов думал, что он знает советскую экономику. Изучал в вузе политэкономию капитализма и социализма.

В 1965 году по почину Либермана (а как же иначе) началась косыгинская экономическая реформа. Название приклеили к руководителю правительства для усиления веса реформы. Было узаконено понятие “прибыль”, предприятиям предложили готовиться к хозрасчету и самоокупаемости.

Через пару лет подскочила средняя зарплата без повышения производительности труда. Сильное нарушение – что при капитализме, что при социализме. Реформу прекратили.

Позднее свободомыслящие ученые говорили о каких-то темных силах – противниках реформ. На самом деле Косыгин и другие вовремя пресекли попытки разрушить советскую экономику.

У экономистов не нашлось надежных решений, — это Колесов услышал от умного человека, начальника главка Ашастина, ставшего затем главным по автоматизации управления в стране.

Так что Колесов ошибался, думая, что он знает советскую экономику. Он ее не знал. Впоследствии сам генсек Андропов признавался: «Мы не знаем общества, в котором живем».

Работавший вместе с Колесовым Толя Носов, человек здравого смысла, часто задавал один и тот же вопрос:

— Почему килограмм картошки стоит столько же, сколько одна пуговица?

Ответа на этот простой вопрос они не знали.

1 апреля 1965 года в Ленинграде был создан Ленэлектронмаш (ЛЭМ) — научно – производственное объединение – по названию, по факту – научно – исследовательский и проектный институт. Впоследствии юбилейные празднества переносили с непристойной даты на март.

1 апреля 1967 года Колесов был принят на работу в ЛЭМ в отдел Зверева.

В «передовом» отделе.Зверев говорил спокойно и уверенно:

— Валя, мы здесь делаем уникальную систему. Все остальные отделы в Ленэлектрономаше занимаются лишь тем, что переносят на машины существующие расчеты. Серый народ, ремесленники. Для нас главное – наука, математика, оптимизация управления. Наша система – кибернетическая модель, контур управления с обратной связью. Мы наладили контакты с киевским Институтом кибернетики Глушкова, у нас с ними единая идеология.