5. Классная воспитательница Зинаида Николаевна заболела, и комсорг Рэд решил с несколькими ребятами сходить к ней. Колесова это немного раздражило: как в хорошей притче – только учительница заболела, так ученики сразу к ней. Собрали 22 рубля. Пошли Рэд, «биолог» Юра, Шпринг, Поздняков и Колесов. Хотели купить яблок, не нашли хороших, купили килограмм винограда.
Разговоры у Зинаиды Николаевны затянулись на два часа. Сначала о школьных делах. Рассказала о братьях Никольских: они получили американскую помощь – одну пару галош. Прибежали на следующий день с плачем, не знаем, как поделить, возьмите обратно. Поговорили об учителях. О математичке Нине Федоровне – больной вопрос, об Анне Сергеевне, о дискуссии учеников с ней, когда она сама не знала структуру металла, поставила ни за что двойки Рему и Валере. О физике – его уже хотели уволить, потом решили оставить только в 9 и 10 классах, в младших у него слишком шумят на уроках. Теперь физик завышает отметки. О том, как класс вместе с директором читает историю по учебнику. Она рассказала, что только два раза видела его вышедшим из себя: накричал на завхоза и сказал грубость физику. О том, кто куда пойдет после школы. Шпринг собирается в военно- морское училище, Поздняков – в Дзержинку (военно-инжженерное), Колесов: «меня агитируют идти в военное». Рэд и Юра ничего ясного не выразили. Поздняков стал перечислять, кто сколько получает в вузе и после вуза, развязно, полулежа на кушетке. Он человек простой, вспомнилось, как на уроке у Нинушки попросился выйти, пошел к двери – «ой, забыл», вернулся, вырвал лист бумаги и вышел.
— Вот культура, — только и сказала Нинушка.
Зинаида Николаевна рассказала о военных годах, как жила с ребятами в интернате. Собрались уходить, но она остановила нас, и мы просидели еще полчаса. По выходу из дома Рэд выразил общее мнение: получилось хорошо и естественно.
6. Игорь давно не мотал, предложил другу Вальке совместно провести такое мероприятие. Утром сыграли в домино, потом пошли в кино. Узнали, что в школе было мало народа, всего 14 человек, поэтому решили промотать еще один день, чтобы не навести на себя подозрения.
На пропуск школы написал сам записку как бы от матери, своим почерком.
— Это же ты писал, — сказала Зинаида Николаевна.
— Как то есть я? У вас есть еще одна записка от матери, можете проверить.
— Ну что ж, и та не матерью написана.
Игорю не повезло. Он представил такую же записку от матери (отца нет, погиб на войне). Зинаида сказала ему, что накануне он был вместе с Макаровым и Гускиным в гостях у каких-то девочек, они там напились и поэтому все трое прогуляли, а когда пришли в школу, то от них пахло водкой. Дала ему записку к матери: подписать и принести ей обратно. Игорь разорвал эту записку и после уроков пошел говорить с ней. Вернулся мрачный: «Какая дура!»
Зинаида сказала «инженеру», что если мать не придет на родительское собрание, она пришлет за ней уборщицу. «Не бывать этому», — решил он. Зощенко писал о детях: что бы они ни скрывали плохого, все равно все раскроется. Неверно! Просто надо караулить каждый звонок в квартиру, чтобы уборщицу не пустить. Так бы и было, если бы он не разул замерзшие после прогулки ноги. Пришлось сказать матери о прогулах. Обошлось без лишних слов. Вечером ушел в кино на «Светлый путь» – отвлечься от мрачных мыслей. Вернулся домой, мать уже спала, проснувшись на миг, сказала: «У-у, противная морда».
7. Зачем навязывали советским людям высокую культуру? Ответ простой – такова была генеральная линия партии. Если в двадцатые годы линия еще колебалась между традиционной и новой пролетарской культурой, то в начале тридцатых товарищ Сталин сделал выбор, и старая культура стала работать на советскую власть. Колесову повезло, а широкие массы терпели навязываемую им ежечасно классику. Демократия и реставрация капитализма освободили их от этого ярма. Классика, как ей и положено, стала уделом незначительного меньшинства.
Когда-то только богатые бездельники – аристократы – могли позволить себе содержать при доме музыканта типа Гайдна и каждый день заказывать ему новую музыку на после обеда. Потом на публичных концертах слушателей стало немного побольше. Немного – потому что дорого. При советском строе люди искусства стали жить за счет государства, то есть народа в целом, а культурные люди платили за билеты гроши. В рыночной экономике выявилось, сколько на самом деле стоят музыканты – цены на билеты в оперу и филармонию подтягиваются к минимальной зарплате.
Читать дальше