Лео Перуц - Шведский всадник

Меж тем атаман прошел в комнату и вежливо поклонился, слегка приподняв шляпу. Затем он потребовал подать вина, которого тут же и отведал, налив его в серебряный бокал, вынутый для него из мешка одним из его товарищей.

Хозяин стоял рядом и сотрясался всем телом, едва удерживая в руках кувшин с вином.

- Что вам от меня нужно? - робко спросил он. - Вы же знаете, что я не имею права принимать вас здесь. С меня жандармы за это шкуру спустят.

- Да ладно тебе вздор нести! Сходи-ка на кухню да погляди, не найдется ли для моих ребят поджаренного сала, хлеба и пива! - ответил атаман.

Он бросил свой плащ на спинку стула и остался в коротком кафтане из лилового бархата и черных брюках, заправленных в высокие сапоги с блестящими шпорами. Его товарищи заняли стол возле печки, и только один из них, рыжеволосый мальчик, устроился подле атамана. То была Рыжая Лиза, одетая в мужской костюм.

Тут главарь обратился к молодому дворянину:

- Я думаю, обстоятельства извинят мое непрошеное вторжение. Сегодня из Польши налетел ледяной ветер, и я бы не хотел морозить моих людей, которые и без того промокли до нитки под дождем.

- Один вопрос, если позволите, - сказал молодой граф. - Что сталось с моими слугами? Я слышал их крики. И снимите маску, господин, чтобы я мог видеть, с кем говорю!

Минуту-другую атаман молча смотрел на юношу, а затем произнес вполне дружелюбным тоном:

- Сохрани вас Господь знать меня в лицо! Что же до ваших слуг, то с ними все в порядке - мы их заперли в конюшне. Но если понадобится, мои люди и сами не откажутся услужить высокородному господину!

И он указал на двоих бандитов, сидевших за столиком у печки.

Молодого графа очень удивило, что атаман церковных грабителей старается и в речи, и в жестах держаться дворянского обхождения. И он решил, что хотя бы ради сохранности золота в его кошельке ему следует ответить этому опасному человеку такой же вежливостью. Он снял шляпу и предложил атаману пересесть к его столику с тем, чтобы выпить по стаканчику вина.

Разбойник опять помолчал, как бы что-то соображая, а затем сказал:

- Я не могу ответить отказом на благосклонность молодого господина, хоть и не привык к почестям. Коль вам угодно, я охотно выпью за ваше здоровье!

Когда они втроем уселись за стол, Рыжая Лиза, подняв свой стакан, осушила его за здоровье дьявола, как она привыкла делать, живя с Черным Ибицем.

- Не смей богохульствовать! - прервал ее атаман суровым тоном. - Не забывай о том, что ты находишься в приличном обществе!

- Мадемуазель носит мужской костюм и шпагу,-удивился дворянин. - Что, в этой стране существует такой обычай?

- Нет, - засмеялся атаман. - Мужскую одежду она носит для того, чтобы удобнее было ездить верхом. Но шпагой она владеет не хуже мужчины, и если вынимает ее, то может pour se battre bravement et pour donner des bons coups13.

- О, вы говорите по-французски! - оживился граф. - Я тоже бывал в Париже, видел Лувр и резиденцию короля с новыми увеселительными замками.

- Я там не бывал, - ответил атаман. - Я выучился французскому у своего товарища, у которого тот льется из уст, как вода из родника.

И он показал на Брабантца, уплетавшего сало в компании со Сверни Шеей за соседним столом.

- Вы останетесь здесь на ночь, господин? - спросил граф единственно для того, чтобы не прерывать беседы.

- Нет! - отозвался атаман. - Мы скоро уедем. У меня есть кое-какие дела в округе.

- Так выпьем еще по стаканчику за успех ваших предприятий! - предложил граф.

- Э нет! Выпьем за вас! Идущему на промысел рыбаку не полагается желать удачи, а то улова не будет!

- Как может не быть нам удачи, - вмешалась Рыжая Лиза, - когда при тебе твоя реликвия, которая помогает тебе в самых трудных делах?

- Замолчи! - сердито прикрикнул на нее атаман. - Опять болтаешь лишнее! Сколько раз я тебе говорил: за то, что выбалтывает рот, платит шея!

И, обернувшись к молодому дворянину, он продолжил:

- По этой стране рассеяно много моего добра, и мне приходится постоянно ездить туда-сюда, чтобы его собрать.

- А какого рода дела у господина, если позволите спросить? притворяясь наивным, спросил граф.

- Вы, господин, сами все поймете, если я скажу, что здешние люди называют меня святотатцем, - откровенно и очень спокойно заявил атаман.

Дворянин подскочил на стуле. Он забыл всю свою вежливость; хотя он с самого начала знал, с кем имеет дело, но ему показалось невыносимым выслушивать в лицо столь наглые ответы.

- И вы говорите это мне?! - вскричал он, хлопнув по столу ладонью. Неужели вам не стыдно?