Лео Перуц - Шведский всадник

- Я вижу, почтенный господин занимается пчеловодством, - сказал он добродушным тоном. - И сколько же у вас ульев, позвольте узнать?

- Всего три, - ответил священник, а про себя добавил еще несколько примет: "Узкие кисти рук, словно у дворянина. Длинные, чувствительные пальцы. Подбородок гладко выбрит". После чего продолжил вслух: - Они у меня на лугу за домом.

- Три улья, - повторил атаман. - Они наверняка приносят вам от пятнадцати до восемнадцати мерок весеннего меду!

- Нынче дали всего десять с половиной, - вздохнув, возразил священник.

- Маловато! - сочувственно отозвался атаман святотатцев. - А ведь год-то выдался такой, что пасечнику лучше и пожелать нельзя: и тепло, и ветерки прохладные бывают, и сильная роса. А прошлая осень была сухая, да и зима достаточно снежная. В чем же дело?

- Да вот, несчастье у меня, - пожаловался священник, мысли которого невольно заметались между кражей церковных драгоценностей и своим пчелиным хозяйством. - Все мои пчелиные семьи поразила кишечная чума.

- А вы что, не знаете средства от кишечной чумы?

- Не знаю, - признался священник. - Кажется, его вообще нет. Так что болезнь идет своим ходом.

- Так запомните, дорогой господин! Натертый тимьян с лавандовым маслом разведите в сахарной воде и этой настойкой подкормите пчел. Это хорошо помогает - средство испытанное.

- Спасибо, попробую, - задумчиво сказал священник. - Но где же я возьму тимьян? У нас на лугах я его вообще не видал. А что мне делать с последним медом? Никак не могу его осветлить. Уже дважды кипятил, а он все мутный!..

Они остались в церкви вдвоем - остальные уже давно скрылись, направившись к своим коням, которых священник давеча не заметил. Атаман покачал головой.

- Это, верно, от сырости, - сказал он. - Алтарь - неподходящее место для хранения меда. У вас там слишком влажно, даже стены - и те отсырели. Выставьте бочонки на солнышко.

- Давно бы выставил, кабы не крестьянские мальчишки! - вскричал священник. - Это же самая настоящая шайка воришек! Как увидят мед, живо украдут. Только в алтарь они еще и не лазят, а потому я и держу запас меда там, за железной дверью с запорами.

- Понимаю, - засмеялся атаман. - Это плохо, что среди крестьянских ребят встречаются такие шельмы. Каждому надо брать свое, а соседу тоже давать жить. Ну а теперь я вынужден сказать господину: "С Богом!" Мне пора идти.

За разговором они неторопливо прохаживались между рядами скамеек. При последних словах атамана священник остановился и с искренним чувством вздохнул.

- Очень жаль, - сказал он, - что такая приятная беседа не может продолжаться!

- Я умею ценить приветливость, - с лукавой вежливостью ответствовал атаман. - Но что делать? Прошу господина настоятеля извинить меня!

Он еще раз слегка поклонился своему собеседнику, задул свой фонарик и в один миг исчез в темноте. Вскоре издали донесся негромкий топот копыт.

Священник в одиночестве стоял посреди темной церкви и раздумывал над тем, как ему сохранить свой мед, потому что в алтаре и в самом деле было сыро от размещенной под ним крестильной. И лишь через несколько минут до него дошло, что он избежал смертельной опасности.

Он искренне удивился, что бандиты не прикончили его, и подумал о том, что пора бежать на колокольню, ударить в набат и поднять на ноги всю округу. С другой стороны, ему представлялось, что гораздо разумнее будет выйти из церкви, тихонько пройти вслед за разбойниками и высмотреть, куда они могли уехать, а уж потом будить крестьян и снаряжать погоню.

Но когда он вышел из церкви, святотатцев и след простыл. И хотя на небе сияла полная луна, поблизости никого не было видно, а на траве перед церковью священник не смог разглядеть ни человеческих, ни конских следов. "Можно было подумать, что они улетели, как совы или вороны", - так потом рассказывал священник о происшедшем крестьянам и прибывшим в деревню полицейским.

* * *

Но далеко не всегда люди, которым доводилось сталкиваться с грабителями храмов, отделывались одним лишь испугом и полезными советами. В Чирнаве, чешской деревне в графстве Глац, что стоит на правом берегу Нейсы, бандиты были застигнуты причетником во время грабежа церкви святого Килиана. Они появились там неспроста. В этой церкви, куда по большим праздникам съезжались крестьяне и дворяне со всего графства, грабителям достались четыре серебряных светильника весом в шесть фунтов каждый, драгоценная кадильница, чаша, крестильная купель и два блюда-дискоса для хлебов причастия. Все это было украшено позолотой и эмалевыми священными изображениями. Список награбленного замыкали тяжелая золотая цепь, кусок затканной золотом парчи и книга о деяниях св. Мартина, папы римского, переплетенная в кожу и выложенная золотыми медальонами и застежками из позолоченного серебра. Последнюю они взяли не ради святых деяний Мартина и даже не ради переплета, а больше из-за футляра слоновой кости, украшенного рубинами и аметистами.