Айбек - Солнце не померкнет

Если бы ему просто рассказали обо всем, Бектемир вряд ли поверил. Но сейчас он ходил и сам все видел. Все видел своими глазами.

… В деревне наступила тишина. Друзья Бектемира — Дубов, Аскар-Палван и несколько других бойцов разместились в одной двухкомнатной квартире. Хозяйка, глуховатая, полная многодетная женщина, сновала по дому.

Бедная, но уютная халупа, вертевшиеся в ней дети, ленивый пестрый кот показались Бектемиру воплощением счастья. Хозяйка словно впервые в своей жизни дождалась самых дорогих гостей. Ни на минуту не умолкая, она подавала на стол, вероятно, все, что до сих пор бережно хранилось в доме.

Женщина рассказывала о муже, взятом в армию на третий день войны и пропавшем без вести, о его брате, танкисте, о своем младшем брате, летчике, награжденном орденом Ленина, о неугомонном старике тесте, ушедшем в партизаны. Она сыпала проклятия гитлеровцам, предателям.

Некоторые бойцы, забыв про голод, заснули вповалку на постланном сене. Бектемир, опустившись на корточки перед печкой, принялся сушить сапоги, одежду.

Ярко, с треском горели, распространяя приятный запах, березовые дрова. Боец ощутил во всем теле сладость отдыха, одуряющего, как сон, услаждающего, как вино.

На дворе гудел ветер, хлопал в маленькие, низенькие оконца. Когда открывалась дверь, холодный воздух врывался вместе с шумом леса и по привычке настораживал бойцов.

Бектемир широко зевнул, опустил голову и задумался. Он вспоминал далекий край, мать, отца, большую семью, трудолюбивую, со множеством забот, криком и визгом детей. Домой он писал несколько раз, но до сих нор почему-то не получил ответа:.

Он хотел примоститься около окна, на котором тускло поблескивала лампа, и сейчас же написать письмо. Но усталость и тепло разморили его.

Аскар-Палван во сне спросил:

— Плов уже готов?

— Голова твоя готова… Иди сюда! — засмеялся Бектемир..

— Палван молча положил голову на пол и снова захрапел, В сенях послышался голос Али. Он старался втолковать хозяйке что-то на ломаном русском языке. Бектемир крикнул:

— Входите, сын доброго отца.

Али вошел, широко распахнув дверь.

— Значит, убегаем от своих! А еще говорите — земляки, а? Дети одной матери! Сами бросили меня, спрятались…

Бектемир засмеялся, пригласил сесть.

Соскучился?

— Нет. У нас тоже шум, кутерьма. Затесался один среди русских. Гармонь, песни… — ответил Али. — Все в порядке, но если не вижу вас — тоскую…

— Братья же мы. Куда же ты денешься?

Али расцвел от этих слов. Погладил блестевшие при огне рыжие усы и, вытащив из кармана маленькую изящную тыквянку-табакерку с насваем, протянул Бектемиру:

— Возьми щепоточку, братец! Сам приготовил. Такой насвай получился! Хвала рукам, сотворившим его.

Али от удовольствия даже прищелкнул языком.

— Как приготовили? — поинтересовался Бектемир.

— Размельчил в порошок махорку. Добавил немножечко золы и перемешал. Вот и получился насвай. Русским понравился. Смеются. Говорят, такой табак, что голова ходуном идет…

Бектемир, кинув под язык щепоточку "сотворенного" насвая, подержал немного и сплюнул.

— На навоз смахивает, — откровенно сознался Бектемир.

— Ну ясно. Ты же чабан. И во сне ты видишь бараний помет, — обиделся Али.

— Ну-ну. Насвай хорош. Конечно, лучше бы нашего, но и этот хорош.

Али тяжело вздохнул:

— Нашего, домашнего? Где уж там.

Потом они вспомнили о сегодняшних боях. Али оживился:

— Оказывается, легко убить врага, если не боишься его. Вот сегодня даже не заметил, как уничтожил немца.

— Конечно, если не бояться — и жив останешься, и не с пустыми руками вернешься. Много раз уже испытал. Касым-мираб говаривал: если не будешь бояться, с любой страшной рекой справишься. Вода сама вынесет тебя на берег.

— Касым, сувчи! Да, хороший человек был. — Вдруг Али хлопнул Бектемира по плечу: — Видел! Все видел! Тебе должны дать орден. Нешуточное дело ты выполнил. Проси самый большущий из орденов. Да не уступай!

— Не знаю, что скажут командиры? — пожал плечами Бектемир.

— Эти большие твои командиры иногда отступают от справедливости, — серьезно предупредил Али. — А вот мы увидим…

Али вытащил из-за пазухи разные помятые бумаги и осторожно начал разглаживать и раскладывать их.

На печке, распространяя клубы пара, с бульканьем кипела вода. Хозяйка дома не знала покоя: чистила обувь и одежду красноармейцев, присматривала за детьми.

За работой она продолжала расспрашивать бойцов.