Микаел Рамадан - Тень Саддама Хусейна

- Я сделаю все, что могу, Микаелеф, - сказал Саддам, обняв за плечи юного Кусая. - Я человек слова. - Он взглянул на своего сына и ласково улыбнулся. - Теперь мы должны идти, Кусай, твоя мать ждет нас.

Как только дверь за Саддамом и Кусаем захлопнулась, я упал на стул, опустошенный муками, которые только что испытал. Я решил ничего не говорить Амне об этом разговоре, чтобы не поощрять напрасных ожиданий, - в любом случае я был очень скептически настроен и не надеялся чего-нибудь добиться. Однако я оказался не прав. На следующий день, когда я вернулся домой, Амна бросилась ко мне и обняла за шею.

- Микаелеф! Микаелеф! Что ты сделал? Что ты сделал?

- О чем ты говоришь, Амна? - спросил я в изумлении. Она была довольно сдержанной женщиной, и подобная встреча отнюдь не была в её характере.

- Ясин! - воскликнула она. - Он на свободе! - Ее лицо излучало восторг.

- На свободе? Ты уверена?

- Да, уверена. Он сегодня приходил сюда с Асвой.

Я был ошеломлен.

- Ты видела его? - спросил я. - Как он?

- Он нездоров, Микаелеф, но он жив и он поправится.

- Откуда ты знаешь, что я к этому причастен?

Радость Амны была заразительной, и я тоже начал испытывать нечто, похожее на душевный подъем.

- Это мог быть только ты! Начальник тюрьмы позвал его в свой кабинет и сказал ему, что он свободен. Он спросил Ясина, что у него за друзья в верхушке власти. Ясин, конечно, ничего не сказал. Начальник тюрьмы пожал плечами и заметил, что все это в высшей степени необычно. Он получил указание из президентского офиса немедленно освободить Ясина Хассана. Как тебе удалось сделать это, Микаелеф?

Я сообщил Амне скромно отредактированную версию моего разговора с Саддамом и объяснил, почему не упомянул о нем накануне вечером. И действительно, мое удивление благополучным результатом моего обращения к Саддаму было неподдельным. Он доказывал, что ничто человеческое ему не чуждо, пусть и в малой степени.

- Я знаю, как трудно было сделать то, о чем я просила, - сказала Амна, глядя мне прямо в глаза, - и извини меня за мои слова, которые я сказала тебе тогда, два дня назад.

- Пустяки, Амна. Не думай об этом. - Признаться, мне была лестна её благодарность, и я почувствовал, что обрел то достоинство, которое, казалось, утратил при нашем последнем разговоре с Амной.

- Нет, правда, Микаелеф. Ты рисковал, обращаясь к Саддаму с такой просьбой, и я уважаю тебя за это. Спасибо.

- Просто обними меня, Амна, пожалуйста.

- Обнять тебя? Но это же так мало. - Она улыбнулась мне и нежно провела рукой по моему лицу. - Асва отвела Ясина в больницу. Затем она вернется сюда, чтобы лично поблагодарить тебя за спасение сына. Она осыплет тебя благодарностями.

В марте большая территория к западу от Дизфуля, расположенного на юге страны, была потеряна, причем обе стороны понесли тяжелые потери. У Мохаммараха собралось 70 тысяч иранских солдат. У нас было три дивизии в городе и одна находилась на дороге к северо-западу вдоль реки Шатт аль-Араб. Сражение началось 21 мая и было проиграно четыре дня спустя, причем 30 тысяч иракцев были захвачены в плен. Радио Багдада, конечно, сообщало только о героических деталях, но иракцы устали от войны. Молодые люди не возвращались домой, и в армию призывались все более молодые юноши. Публичные заявления Саддама, что целью войны было нанести тяжелый урон Ирану и это достигнуто, не казались убедительными. В дополнение иранцы впервые подошли к нашей границе и Басра оказалась под мощным артиллерийским огнем.

Пока я работал над тем, чтобы добиться полного сходства с Саддамом, он нашел второго "двойника" - Махди Махмуда аль-Такаби. Но, несмотря на пластическую операцию, всем, кто встречался с Саддамом, было ясно, что новый двойник отличается от "оригинала". Поэтому его использовали, лишь когда он находился на расстоянии от потенциальных врагов. Некоторые относились к нему как к пушечному, точнее, "снайперскому" мясу.

Махди был на десять лет старше Саддама, большую часть жизни проработал в поле, и его обветренное лицо отличалось от более гладкого лица президента. Он был, однако, приятным человеком, с чувством юмора, довольный тем, что его вытащили из неизвестности и освободили от тягот сельской жизни. У него не было сыновей, и он долгие годы беспокоился о том, какая судьба ожидала его в пожилом возрасте. Теперь он мог оставить свои волнения позади.

Вначале мне было любопытно, почему Саддам решил нанять второго дублера. Я предполагал, что мои обязанности сократятся, но так как они никогда не были обременительными, не было смысла делить их. Тогда мне и в голову не приходило, что Махди мог быть страховкой на случай, если меня убьют.