Микаел Рамадан - Тень Саддама Хусейна

Пока Саддам рассказывал историю своей жизни, его ни разу не прервали. Многое из того, что он рассказал нам, было известно каждому грамотному иракцу, но его манера говорить была для меня откровением, показывая его как человека огромных страстей и сильной воли. Те, кто недооценивал его, не доживали до того дня, когда могли пожалеть об этом.

По пути назад в город я радовался тому, как прошла встреча. Я нашел, что Саддам далеко не так страшен, как я опасался, хотя до знакомства с ним я бы разочаровался, если бы не почувствовал внутреннюю угрозу, исходящую от него. Я знаю, что люди на Западе не могут понять популярности Саддама среди определенных слоев иракского населения и думают, что все это инсценировано. Отчасти это так, но в то же время связано с трагической историей страны и тем, что арабы в своих вождях ценят силу, а не сострадание. Это глубоко укоренилось в иракской культуре и проистекает из войн, которые велись на протяжении столетий в одном из наиболее бурных районов Ближнего Востока.

Саддам лишь последний из исторического списка могущественных вождей, которые боролись и продолжают бороться за господство на Аравийском полуострове.

Я пытался не обращать внимания на болтовню Акрама, который брал сейчас реванш за свое молчание в присутствии Саддама. Для моего зятя это, похоже, было началом новой жизни, и он мечтательно рассуждал о том, как судьбы наших двух семей отныне и вовек изменятся к лучшему. Он видел особое значение в том, что сегодня по календарю хиджры наступал новый век. В глазах суеверного Акрама это, безусловно, указывало на божественное благословение, выпавшее на долю наших семей.

Что касается меня, я предвкушал необычную для меня, новую деятельность. Саддам приказал мне уйти из школы в долгосрочный отпуск, но мне не суждено было вернуться обратно в класс. Нам с матушкой немедленно предоставили роскошную государственную квартиру в Багдаде, и я планировал ускорить свою женитьбу, чтобы Амна могла как можно скорее присоединиться ко мне. После нескольких дней, данных мне на устройство жилья, я должен был каждый день приходить во дворец, где меня посвящали в тонкости техники президентского поведения.

Несколько месяцев меня ежедневно обучали в президентском дворце особенностям поведения Саддама Хусейна. Моим наставником был Мухаммед Кутайби аль-Дженаби, консультант из канцелярии президента. Мы вместе просматривали по видео бесконечные ленты кинохроники с Саддамом. Мне приходилось осваивать особенности его рукопожатия, походку, манеру смеяться. Я пристально наблюдал в фильмах, как он воспринимал поклонение большого количества людей, собиравшихся перед ним. В таких случаях он поднимал правую руку от локтя и протягивал её открытой ладонью к толпе, в манере, напоминающей Адольфа Гитлера. Каждый день я смотрел фильмы с ним и старательно практиковался. Мне давали прослушивать аудиопленки с интервью Саддама или его речами. Вначале я и не подозревал, что мне, возможно, предстояло сыграть серьезную и зловещую роль.

Саддам часто заходил проверить мои успехи в офис, отведенный специально для моего обучения, место, которое стало известно как Черный кабинет . Свет часто выключался, когда я просматривал видеопленки вместе с Мухаммедом, но то, чем мы занимались, сохранялось в тайне от обитателей дворца. Обслуживающему персоналу, который не знал о моем существовании, говорили, что в этой комнате лаборатория, где проявляются правительственные фотоматериалы, и входить туда строго запрещалось.

Поначалу мне было трудно изображать Саддама в его присутствии. Я был в ужасе от того, что могу оскорбить его. Но моя игра развлекала его, он с удовольствием выступал в качестве зрителя, и постепенно, при поддержке Мухаммеда, я обретал уверенность. Я провел много часов, работая над манерой, с которой Саддам отдавал приказания, закуривал и тут же тушил свои гаванские сигары, и когда Мухаммед утверждал, что я готов, мы устраивали просмотр достигнутого. Я боялся, что зашел слишком далеко, но то, что Саддам видел, очень забавляло его.

- Ты делаешь замечательные успехи, Микаелеф, - сказал он мне с широкой улыбкой. - Скоро ты сможешь одурачить даже мою мать.

После того как я избавился от своей скованности, общий настрой этих занятий стал беззаботным и занимательным. Немногие знали, что, несмотря на свою зловещую репутацию, при непосредственном общении Саддам демонстрировал здоровое чувство юмора. Он прирожденный шутник, и часто невозможно было понять, всерьез он говорит что-либо или нет.