Евгений Лучковский - Опасная обочина

— Не так уж и холодно… — сказал пилотам Баранчук, спустившись по трапу и не попадая зубом на зуб. — А говорили, Север, Север…

— Ничего, еще почувствуешь, — заверили они его.

А первый добавил:

— Разомнись, попрыгай да беги в вокзал, а то вон какой синий.

— Эт-то от т-туш, — пробормотал Эдик, прыгая и разминаясь, — они ж-же… м-мороженые.

— Мы же говорили, — сказал второй. — Все претензии — к небесной канцелярии.

— Н-ничего. Спасибо. Г-главное, я на месте.

Эдуард хотел было вернуть ватник, но они его остановили укоряющим жестом.

— Бери, бери — не соболя.

Он сердечно попрощался с экипажем и бегом ринулся к зданию аэропорта. Там было почти пустынно, но зато хорошо натоплено. И работал буфет. Эдуард съел кусок холодной курицы, запил ее двумя стаканами обжигающего кофе с молоком и почувствовал себя готовым к новым свершениям.

Баранчук вышел из аэровокзала, бросил пустой зеленый рюкзак на утоптанный хрусткий снег и принялся ждать попутной машины: от аэропорта до поселка было довольно далеко.

Поначалу он холода не чувствовал, но первое впечатление оказалось обманчивым. Через пару минут задубели щеки, а модные ботинки «на рыбьем меху» вскорости стали тверже самой твердой кирзы.

Неподалеку стояли два молодых, окутанных паром дыхания бывалых бородача в унтах и полушубках. Стояли, видимо, не ощущая мороза, да еще и курили. Баранчук подошел к ним в надежде что-нибудь выяснить.

— Парни, как добраться до треста? — спросил он у них.

Ребята переглянулись, а один из них, видимо тот, что постарше, сказал:

— Вань, спроси у него — до какого треста?

— Тебе до какого треста? — спросил Ваня.

— Мне?

— Тебе.

— А что их здесь… два?

— Ну два не два, а десяток точно наберется…

Эдуард задумался, поеживаясь и стуча ботинком о ботинок, попеременно меняя ногу.

«Эх, надо было у этого с путевкой спросить, какой трест», — огорчился Эдик.

Бородачи молча изучали своего эклектически одетого ровесника.

— На работу, что ли, устраиваешься? — спросил один из них, не выпуская папиросы, примерзшей к губе.

— Устраиваюсь, — подтвердил Эдуард.

— А профессия есть у тебя?

— Шофер.

— Вань, как ты думаешь, где шофера нужны?

— Везде, — отвечал покладистый Ваня.

— А где лучше платят?

— Известно где, на трассе.

Бородач, тот, что был чуть-чуть старше, оценивающе примерился взглядом к Эдику.

— Парень ты вроде крепкий… Какой класс?

— Первый.

— Вань, у него первый. Как ты думаешь, куда ему с первым-то податься?

— В АТТ, куда же еще, — сказал Ваня. — Там его на трассу живо определят.

— А что такое это «атэтэ»? — спросил Баранчук.

— Автотранспортный трест.

— Как же до него добраться?

— Проще простого, — сказали они ему, — Походи по машинам, увидишь на дверце «АТТ» — садись да и поезжай.

Но искать ему не пришлось. Из предрассветной мглы, сияя огнями ослепительных фар и широченных окон, выплыл ярко-бордовый «Икарус» с белеющей по борту надписью «Для авиапассажиров». Во лбу трафарет «Аэропорт — Октябрьский», почти как в Москве.

«Цивилизация», — подумал Баранчук, подхватив рюкзак и устремляясь за небольшой группой по-зимнему хмуро спешащих людей.

Этот АТТ он нашел не сразу. Да и немудрено: в лабиринте вагончиков, жилых «бочек», строений барачного типа автотранспортный трест мало чем отличался от подобных трестов и управлений: одноэтажка в почти сплошь одноэтажном поселке.

К удивлению Баранчука, вопросами приема на работу занимался сам управляющий. Кадровик и разговаривать не стал, сразу послал его к начальству. Позже Баранчук понял, в чем дело. Трест был недавно создан, и поэтому одновременно с приемом на работу происходило формирование рабочих подразделений, комплектовались производственные звенья, происходила расстановка сил.

Управляющий молча листал трудовую книжку Эдика, время от времени исподлобья поглядывая на прибывшего с Большой земли.

— Баранчук Эдуард Никитович… — наконец как про себя произнес он. — Пятьдесят шестого года рождения… шофер первого класса… Так?

— Так, — подтвердил Эдуард, ожидая самого худшего — вопроса о статье.

— Статья… — задумчиво продолжал управляющий, человек лет тридцати пяти, не больше. — Пункт «недоверие»… Значит, выгнали. А почему не доверяли?

— В такси мало кому доверяют… — отважился Баранчук на правду.

— Из-за чего выгнали?

Эдик на секунду задумался, а потом с горечью махнул рукой.