Леонид Иванов - Глубокая борозда

Долго еще Соколов развивал свои мысли в этом направлении. И Павлову нечего, решительно нечего было возразить. Мысленно же он благодарил этого человека за его заботу об общем деле, за его трезвое мышление по вопросам, которые по долгу службы должны обдумывать и решать партийные работники.

Соколов затронул и другую, не менее важную тему. Это уже когда они вместе направились в Дом культуры, на вручение правительственных наград.

Павлов заметил, что Соколов почему-то погрустнел. Сначала он подумал: устал старик… Соколов начал так:

— Вот ведь, понимаешь, слеза прошибла, когда услышал про такую огромную награду… Все, Михайлыч, припомнил за ночь-то, с чего начинал жизнь, как шел по жизни… А к утру другое пошло: как же могло получиться, что во всем колхозе только председатель Герой? И до сих пор, понимаешь, гложет меня эта думка, Михайлыч… Спокою не дает, понимаешь… В общем артельном деле только руководитель — Герой… Нехорошо, понимаешь… Вот и мне перед своими колхозниками неудобно…

Павлов попытался разубедить Соколова: в колхозе наверняка все рады за своего председателя, и награда им вполне заслужена. Да и еще одиннадцать колхозников «Сибиряка» удостоены наград.

Вручение наград и последовавший затем вечер для передовиков прошли хорошо. Но сел Павлов в машину, и сразу же мысли, навеянные беседой с Соколовым, овладели им, требуя и раздумий, и каких-то решений…

К Павлову торопливо зашел Гребенкин. Весь он какой-то взъерошенный, возбужденный, не дойдя до стола и своего обычного места в кресле, заговорил резко, даже грубовато:

— Это вам, Андрей Михайлович, пилюля! Ваш друг Обухов намудрил.

Оказывается, уже на посту управляющего отделением «Сельхозтехники» Обухов оформлял ремонт колхозных тракторов через свои мастерские, хотя они ремонтировались на месте. Приобрел за триста рублей легковую машину, якобы списанную, хотя она прошла всего десять тысяч километров, получал незаконные премии.

Павлов решил послушать объяснение самого Обухова.

Тот вошел, постаревший и еще больше пополневший.

— Здравствуйте, Андрей Михайлович… — чуть склонил он голову.

Впервые Обухов обратился к Павлову на «вы».

Павлов давно пытался примирить себя с Обуховым. Пытался, но не мог! Не мог, потому что вот такие обуховы долгое время наносили трудно поправимый ущерб сельскому хозяйству, отбивали у тружеников села веру в справедливость. В конечном счете именно обуховы виноваты в том, что слишком много людей ушло из сибирской деревни, слишком много честных руководителей и специалистов сельского хозяйства было опорочено или у них отбили любовь к земле. Нет, Павлов не мог простить Обухову прошлое. Не мог…

Взглянул на справку, в которой перечислялись «художества» Обухова. Вот легковая машина… Купил за триста рублей, затем ремонтировал ее в своих мастерских и внес в кассу «символические» 24 рубля…

— Грязное дело у тебя, Михаил Николаевич, обнаружено… Как приобрел «Волгу», и…

— По разрешению! — быстро ответил Обухов, но Павлов хорошо видел, как багровело его пухлое лицо, как затокала жилочка на правом виске. — Списанная машина…

— Хорошо, — остановил его Павлов. — А где ремонтировал эту списанную машину?.. И сколько стоит ремонт списанной уже машины по государственным расценкам?

Жилка на виске Обухова затокала чаще, он лизнул пересохшие губы.

— О стоимости ремонта я точно не скажу…

— Но, видимо, дороже двадцати четырех рублей?

Как сверкнули глаза Обухова! Он понял, что Павлову известно о махинации с ремонтом. И ничего не ответил…

— Зачем же тебе легковая машина, если всю жизнь ездишь на государственной?

— Так он продал «Волгу», — подал голос Гребенкин.

— За сколько? Только честно, Михаил Николаевич, — чуть не с мольбой в голосе произнес Павлов. Ему почему-то хотелось, чтобы хоть теперь Обухов сказал правду.

— За две тысячи, — шевельнул губами Обухов.

— Хоть бы в обкоме партии не лгал, — вспылил Гребенкин. — Машину после ремонта он продал за три тысячи восемьсот, потому что приложил к ней еще и комплект новой резины, а резину купил в своей конторе как списанную!

Павлов смотрел на Обухова, а тот совсем низко опустил голову, на видимой части его лица появились капельки пота. И, пожалуй, впервые Павлов пожалел Обухова. Но это было лишь мгновение. Слишком долго жалела партия этого человека, слишком долго…

— Липовые акты на якобы сделанный ремонт колхозных тракторов оформляли? — строго спросил Павлов.