Леонид Иванов - Глубокая борозда

Имелись уже прикидки и в целом по области: двенадцать-тринадцать центнеров… Главный агроном вносил уточнение: если уборка будет проходить в дождливое время, то на потери надо сбрасывать не менее центнера с гектара. Печальный опыт прошлых лет подтверждал правоту такого суждения. Но Павлову очень жалко этого центнера. Что такое центнер в масштабах области? Пять миллионов центнеров, тридцать миллионов пудов! А ведь в Березовском совхозе у Григорьева подобные потери практически исключены, потому что там самая совершенная механизация подработки и сушки зерна, там не страшна уборка при любой погоде. Правда, приняты меры, чтобы таких токов настроить как можно больше. Обязали заводы изготовить некоторые агрегаты, закупили сортировок. Этой работой руководил Гребенкин и сумел «провернуть». В области насчитывалось уже более сотни таких механизированных токов. Они обеспечат бесперебойную подработку и сушку зерна примерно с двух миллионов гектаров. Значит, сберегут минимум два миллиона центнеров зерна. И зерно как бы сверхплановое, оно принесет двадцать миллионов рублей лишних денег. Двадцать миллионов! А сколько будет сэкономлено труда и средств?

Выходит, в один год оправдаются затраты по оборудованию механизированных токов! Как же раньше-то не обратили внимания на эти цифры?

Павлов так рассердился, что сам себя начал успокаивать, дал слово: для будущего урожая во всех колхозах и совхозах оборудовать самые современные механизированные тока.

Когда въезжали на усадьбу совхоза «Борец», Павлов попросил Петровича подвернуть к механизированному току. Вот и знакомые Павлову очертания высокого и длинного сооружения. Точно такое и в Березовском.

Откуда-то вынырнул… Климов. «Впрочем, чему удивляюсь, — усмехнулся Павлов. — Главный агроном, а это же его детище…»

Округлое лицо Климова улыбалось, льняные волосы на непокрытой голове совсем растрепались. Протянул руку:

— Здравствуйте, Андрей Михайлович… А мы собирались посылать вам благодарственную телеграмму.

— С какой же радости?

— А вот за комбинат, — кивнул Климов на длинное сооружение. — Это же вы в прошлом году посоветовали нам съездить в Березовский совхоз, вот мы теперь и сами такой же соорудили.

Шагая к зданию комбината, Климов рассказал, как они с инженером ездили в Березовский совхоз и решили не мудрить, а просто скопировать их комбинат.

— Когда дело верное — зачем мудрить, оригинальничать? — Голубые глаза Климова устремлены на Павлова. — И не только насчет комбината, — улыбнулся он.

Вскоре Павлов с Климовым оказались у массива пшеницы, вид которой просто изумил Павлова. Такой мощной и колосистой он, пожалуй, и не встречал.

— Тридцать центнеров будет, — заметил Климов. — Здесь по чистому пару сеяли.

— А на зяби как?

— Очень пестро, Андрей Михайлович, — перешел на свой обычный напевный говор Климов. — Между прочим, это можно проследить очень наглядно… Рядом поле, на котором пшеница идет вторым хлебом после чистого пара, а следующее — третье после пара. Между прочим, Андрей Михайлович, тут ведь наши прирезки…

Прирезки… Павлов хорошо помнит эти прирезки, произведенные лет шесть назад. Колхозы снимали здесь урожай в два-три раза ниже, чем в совхозе.

— А на основных отделениях пшеница еще лучше?

— На паровых полях примерно такая же, на других лучше, но в скором времени урожаи на прирезках сравняются с основными нашими полями: первый цикл севооборота завершается…

Павлов видит в бесхитростном взгляде голубых глаз Климова упрек ему — агроному Павлову, облеченному большой властью. Агроном Климов и на прирезках, то есть на запущенных землях, смог навести должный порядок, а агроном Павлов на своих «прирезках» не смог…

Они едут по дороге вдоль полезащитной лесной полосы, пока Климов не делает знака на остановку.

Вот и второй хлеб после чистого пара… Тоже буйная пшеница, крупный колос. Только опытный агроном заметит разницу и скажет, как только что сказал Климов: здесь урожай будет центнеров на пять ниже, чем на паровом.

— А сколько даст самое плохое поле?

— Самое плохое? — переспрашивает Климов и чуть прищуривает правый глаз, видно, припоминает, где у них самое плохое. — Самое плохое даст не менее пятнадцати. Это тоже на прирезках.

«Что же получается? — думает Павлов. — Агроном Павлов, как и агрономы Несгибаемый и Гребенкин, мечтает собрать тринадцать центнеров. А вот агроном Климов на самых плохих участках, попавших ему в руки всего шесть лет назад, снимает пятнадцать! Но ведь и Павлов, и Несгибаемый больше шести лет как получили в свои руки земли области. А если бы не два хозяйства прирезать агроному Климову, а весь район? Или два района! Повысился бы там урожай?» С чего бы начал там Климов?