Франсуаза Саган - Немного солнца в холодной воде

- А завтра ты мне скажешь, что не можешь так жестоко по-ступить с Франсуа, нарушить все его привычки и так далее, и уедешь. Верно?

Преисполнившись гнева, он ждал, что она растеряется под ударом истины и смутится, пораженная его интуицией. Но она только пристально смотрела на него, и вдруг он увидел, как эти широко раскрытые глаза наполнились слезами, хотя ни один мус-кул не дрогнул на ее лице, и тогда Жиль понял, что ошибся. Со стыдом и чувством облегчения он бросился на постель рядом с нею и уткнулся головою ей в плечо. Говорить он не мог. Тогда она прошептала:

- Боже мой. Жиль, какой ты эгоист!

- Я так испугался,- ответил он.- Эти три дня!.. Да еще и теперь... Ты никогда не уедешь от меня?

Наступило короткое молчание. Потом послышался голос На-тали, наконец-то ее обычный, ласковый и насмешливый голос.

- Нет,- сказала она.- Разве только ты сам об этом попро-сишь.

- Мне этого не перенести! - сказал он.- Я сейчас это понял.

Он не шевелился. Он вновь вдыхал ее аромат, знакомый аро-мат, так тесно связанный в его воспоминаниях с зеленью лугов, со свежей травой, с пустой чердачной комнатой. Ему казалось странным, почти кощунственным вдыхать его здесь, в этой го-родской спальне, где перебывало столько женщин, где еще не-давно жила Элоиза. Он видел и не узнавал эту комнату сквозь облако чудесного аромата да еще отгороженную от него плечом Натали. Он чувствовал себя тут чужим, как и эта перепуганная женщина; с таким же успехом они могли бы находиться в номере гостиницы, как бесприютные любовники, о которых поет Пиаф. Но ведь теперь он соединил свою судьбу с судьбою Натали, они у себя дома. Откуда же это смятение? Отчего так щемит сердце? И это не был панический страх, как в прошлые дни, не гнев и не огорчение, а что-то более глубокое, еще ему неведомое, что-то вроде предчувствия грозы.

Он приближался к Натали, шептал ей слова любви и неж-ности, даже стонал. Ладони Натали лежали на его затылке, она дышала ровно, тихо, и вдруг он понял, что она спит. Он поднялся, достал из холодильника бутылку шампанского, налил себе бокал и, возвратившись с ним в спальню, встал в изножии кровати. Лицо Натали было доверчивым, усталым, кротким. Он высоко поднял бокал, поклялся в душе, что никогда, никогда не причинит ей зла, и выпил залпом холодное шампанское. И тотчас ему вспомнилось, как он вот так же одним духом выпил кружку теп-лого пива в кафе, когда они сидели там с Жаном, и Жиль вне-запно признался ему, что любит эту женщину. Было это месяц - нет, десять лет назад. А теперь она у него в доме, она принадле-жит ему, он выиграл. И он не мог сдержать усмешки. Усмешки над своей прежней слепотой, над своим упорством, над своими представлениями об ответственности, над своим сумасбродством, над своими победами.

Глава вторая

- Я еще ничего не сообщил тебе об Элоизе,- смеясь сказал Жан.- Полагаю, он докладывал вам о бедняжке Элоизе?

Натали улыбнулась и покачала головой. Они сидели втроем за столиком в маленьком ресторанчике на набережной; Жан и Натали, казалось, понравились друг другу. Жиль был очень до-волен.

- А я был уверен, что он рассказывал вам о ней. Ведь Жиль не способен молчать. Единственный раз он попробовал это сде-лать, когда речь шла о вас. Тут-то я и понял, что он вас любит. В чем и заставил его сознаться. Ну, уж об этом он вам наверняка не рассказывал.

- Ну, довольно, хватит,- сказал Жиль.

Но он не мог сдержать блаженной улыбки. Разумеется, в удо-вольствии, которое он сейчас испытывал, было что-то мальчише-ское, но, право, удивительно приятно слышать, как твой закадыч-ный друг и твоя любовница ласково подтрунивают над тобой. А ты как бы немного в стороне, словно некий любопытный, хрупкий и неуловимый предмет разговора, но постепенно приходишь к мысли, что этот предмет ты сам и есть, что это они тебя описы-вают, и сразу сознаешь свое значение и их любовь.

- Ну что ж, я сейчас разочарую тебя. Элоиза сделала умо-помрачительную карьеру-стала любовницей фотографа номер один в журнале "Вог", и все у нее идет хорошо. Посмотрите-ка на него, Натали: он действительно разочарован. Ему хотелось бы, чтобы женщины оплакивали его всю жизнь.

- Плевать мне на них! - воскликнул Жиль.

- На твоем месте я бы сказал- то же самое,- согласился с ним Жан и, наклонившись, поцеловал руку Натали.

Она улыбнулась ему. Уже неделю они с Жилем бродили по еще пустому Парижу, каким он бывает в августе, уже неделю они каждую ночь спали вместе в широкой постели на улице До-фина, и Натали казалась очень счастливой. Они ни с кем не виде-лись, кроме Жана, только что вернувшегося из отпуска. Когда он два часа назад заехал за ними, на него произвело странное впечат-ление то, что Натали вела себя в доме, как случайная гостья. Жилю самому пришлось доставать из серванта рюмки, а из хо-лодильника - лед и так далее и тому подобное. ("Не забыть бы спросить его потом, почему у них так получилось".)