Франсуаза Саган - Немного солнца в холодной воде

- Да скажи же, что случилось?

- Ничего не случилось,-ответила она как будто с раздраже-нием.- Я объяснилась с Франсуа, поговорила с братом, он отвез меня на вокзал, я не успела тебя известить. В Париже я взяла такси - адрес у меня был...

- А если бы меня дома не оказалось?..

- Но ведь ты сказал, что будешь ждать.

И что-то новое во взгляде Натали - несомненно, воспомина-ние о неописуемо жестоких минутах - вдруг помогло ему понять, каким пустяком были, в сущности, его нервозность и это холостяц-кое ожидание. В конце концов, она порвала со всей своей прежней жизнью, а у него все свелось лишь к скуке ожидания. И сравни-вать нельзя: одно дело-перечитывать от тоски старые газеты, другое - заявить мужу, что больше не любишь его. Он накло-нился, поцеловал Натали в щеку.

- Как он к этому отнесся?

Она бросила на него удивленный взгляд:

- А что тебе до этого? Ты никогда не интересовался, как он себя ведет, когда я жила с ним вместе, верно? Тогда для чего же тебе понадобилось знать, как мы с ним расстались?

- Я только хотел спросить... не было ли это оскорбительно- для тебя, конечно...

- Ах, для меня? - переспросила она.- Но ведь я ушла от него к человеку, которого люблю. А он остался один, не так ли?

У Жиля мелькнула смутная, довольно циничная мысль: в ко-нечном счете брошенный муж куда больше в тягость с точки зре-ния эмоций, чем муж еще наличествующий. Натали, по-видимому, знобило. Жиль не мог согреть в своих ладонях ее холодные как лед руки; ему почему-то хотелось, чтобы она заплакала, чтобы все рассказала, доверилась ему целиком или бросилась в его объятия в порыве чувственной страсти, которую внезапно поро-ждает у любовников воспоминание о собственной жестокости в от-ношении третьего лица. Но ему было больно смотреть на эту дрожавшую от стыда и безгласную женщину.

- Тебе страшно,- сказал он.- Тебе тяжело. Давай посмот-рим мое обиталище.

С увлечением, совсем для него необычным, он "готовил" свой дом к приему Натали. Привратница все прибрала, он купил чаю, пачку бумажных салфеток, уйму цветов, сухариков и новую пластинку. Муж привратницы сменил перегоревшие лампочки, вклю-чил холодильник. Словом, Жиль думал о чем угодно, кроме стра-даний Натали. Вернее, он представлял их себе в некой театраль-ной форме, с разными перипетиями, бурными сценами и рыда-ниями - в общем, в виде событий "рассказуемых" и даже захва-тывающих. Но он не мог представить себе этого тихого отчаяния.

Она встала, машинально пошла следом за ним. В сущности, тут нечего было и смотреть, кроме спальни да ванной, облицован-ной деревянными панелями (эстетическое новшество Элоизы). Натали -вежливо и рассеянно осмотрела все достопримечатель-ности квартиры. Глядя на нее, никто бы не сказал, что она бу-дет спать в этой постели, вешать свою одежду в этот шкаф,- никто, даже сам Жиль. Его охватил панический страх. А что если она не решилась? Что, если она приехала сказать (сообщить в письме или по телефону-не в ее духе), да, приехала только для того, чтобы сказать, что она не может уйти к нему. И сразу же цветы, купленные им, широкая, уже разобранная для нее по-стель, наступающий сентябрь и предстоящие зимние месяцы, да и вся жизнь показались Жилю отвратительными, невыносимыми. Он взял Натали за руку, повернул к себе лицом.

- Тебе нравится?

- Ну конечно,- сказала она.- Здесь прелестно.

Это "прелестно" доконало его. Недаром, значит, она молчит и не тянется к нему, и руки у нее холодные, и смотрит она куда-то в сторону. Нет, Натали уже не любит его. Не зря он так трево-жился в эти три дня мучительного ожидания, разворачивая и бро-сая на пол газеты, снимая и тотчас же вешая трубку телефона, да, все это были верные симптомы. Опять он останется один, она уедет, бросит его. Он отвернулся от Натали, подошел к окну. Уже наступила ночь, но на улицах еще было по-летнему ожив-ленно.

- Жиль! - окликнула его Натали.

Он обернулся. Она лежала на постели, сбросив с ног туфли. Нет, сегодня она еще не уедет, она проведет вечер, проведет и ночь со своим "ненаглядным", будет называть его "любовь моя", а утром все скажет ему и уедет. Конечно, она честная женщина, но ведь есть условия жизни, от которых трудно отказаться. В душе Жиля вспыхнуло негодование, он отошел от окна и сел на край постели. Как хороша была Натали в эту минуту-уста-лая, рассеянная и чуть-чуть презрительная. Он любил ее.

- Ты звала меня?

Она с удивлением посмотрела на него, протянула руку. Он схватил на лету эту холодную руку, сжал ее.

- Ты хочешь подарить мне последнюю ночь? Она слегка приподнялась. Он продолжал: