Франсуаза Саган - Немного солнца в холодной воде

- Но при чем здесь это?-воскликнул Жиль. Он был возмущен, взбешен. Жан бросил на него успокаиваю-щий взгляд. Но Жиль уже не мог остановиться.

- Значит, если я правильно понимаю, это место я получил благодаря моей добродетели?

Фермон пристально, ледяным взглядом посмотрел на него.

- Дело не в вашей добродетели, а в моей. Я не желаю дер-жать на столь ответственном посту человека, которого могут шан-тажировать. Приступите к работе в сентябре.

В кабинете Жана Жиль дал выход своей ярости. Он метался взад и вперед под невозмутимым взглядом Жана, размахивал ру-ками.

- Не могу я принять это место, получается как бы воровство. Что означает вся эта история? Подумаешь, какие пуритане! Да кто в наше время вздумает шантажировать кого бы то ни было из-за тех или иных его склонностей? Не могу согласиться... А ты, ты-то что думаешь об этом? Мог бы мне сказать! Я ведь совсем забыл о Гарнье.

- Забыл о Гарнье, и об Элоизе, и обо мне,- миролюбиво сказал Жан.Впрочем, не волнуйся: если ты откажешься, они найдут другого. Твоего приятеля Тома, например.

- А мне наплевать, пускай берут Тома или кого угодно. По-нимаешь, не могу я поступить так с Гарнье. Мне Гарнье очень симпатичен. И он знает дело ничуть не хуже меня.

Он курил сигарету за сигаретой, расхаживая по комнате. На-конец Жан.остановил его:

- Сядь-ка. А то у меня уже голова кружится. Я говорил с Гарнье. Он считает, что ты-самая подходящая кандидатура. На свой счет он не строит никаких иллюзий. Повидайся с ним.

- Как все просто! - проворчал Жиль.- Предельно просто. Он устало опустился в кресло.

Жан улыбнулся:

- Ты обиделся, что тебя взяли не только за твои выдающиеся способности?

- Ничего ты не понимаешь,- сказал Жиль.- Тут явная не-справедливость, и я не желаю этим пользоваться.

Но в то же время он действительно чувствовал какую-то обиду. Обиду и отвращение. Ему хотелось послать к чертям Па-риж со всеми его интригами, его порядками, его лицемерием. Хо-телось вернуться в деревню, в гостиные Лиможа, тихие, отжив-шие свой век, голубые, как глаза его зятя. Надо позвонить На-тали и спросить у нее совета. Она скажет. В ней есть какая-то неподкупность и природная чистота. А ему именно это сейчас и нужно.

- Сейчас позвоню,- машинально пробормотал он.

- Кому?

Этот прямой вопрос удивил его. Обычно Жан был сама деликатность.

- Почему ты меня об этом спрашиваешь?

- Просто интересно. Уезжая из Парижа, ты был похож на каторжника, влачащего за собой чугунное ядро существования, а вернувшись, ты прямо в облаках паришь. Любопытно, благо-даря кому.

- Но ты ошибаешься! - воскликнул Жиль в полном ужасе.- Я вовсе не влюблен в нее,- наивно продолжал он,- я едва с ней знаком, она очаровательная женщина - вот и все!

Жан засмеялся:

- Вот и все! Однако, когда я предлагаю тебе должность, к которой ты всю жизнь стремился, ты выезжаешь только на сле-дующий день. Встреча с Элоизой тебя раздражает. Ты торо-пишься позвонить этой женщине сразу же после приезда. И при первом же затруднении тебе необходимо спросить у нее совета. Вот вроде бы и все. Не смотри на меня, будто на мне дурацкий колпак, у тебя самого такой глупый вид, что даже страшно.

- Ну это уж слишком,- сказал Жиль. Он даже стал заи-каться от ярости, от желания уверить Жана и самого себя в своей правоте.-Я же тебе говорю, она мне очень нравится-и только. Ты что, теперь разбираешься в моих чувствах лучше меня?

- Не только теперь,- ответил Жан,- а вот уже пятнадцать лет. Пойдем куда-нибудь посидим, и ты мне расскажешь о ней хоть немного.

Они зашли в "Шлюп", сели на террасе. Стояла чудесная, мяг-кая погода, солнце ласково грело их лица, и Жиль начал, по на-стоянию Жана, скупой, немногословный рассказ о своем провин-циальном романе. К собственному удивлению ему не удавалось внести в свою исповедь ту нотку цинизма или иронии, которая могла бы убедить Жана в его искренности - вернее, в неискрен-ности. Но он упорствовал. Жан с сонным видом посасывал трубку.

- Если все так просто,- сказал он,- почему же ты туда воз-вращаешься? Поезжай с Элоизой на юг, как обычно.

- Да не в том дело, куда ехать! - воскликнул Жиль, окон-чательно выходя из себя.- Эта женщина как-никак меня интере-сует! Психологически...

- Вот уже сорок пять минут ты мне о ней рассказываешь,- заметил Жан.Ровно сорок пять минут по часам. И даже к пиву не притронулся, невзирая на жару и пыл твоих излияний. Бедная Элоиза. И бедный Франсуа. Да-да, муж. Видишь, я знаю теперь даже его имя.

Жиль оторопело взглянул на него. На секунду у него закру-жилась голова, ему почудилось, будто что-то растет в нем и на-полняет жгучим ужасом и в то же время чувством облегчения, он протянул руку, взял кружку пива и торжественно поднес к гу-бам. Полузакрыв глаза, он запрокинул голову, теплое пиво поли-лось в рот, в горло, ему показалось, что он мог бы выпить так несколько литров и что отныне он всегда будет с таким же на-слаждением утолять жажду. . . Он поставил кружку.