Франсуаза Саган - Немного солнца в холодной воде

- Ну вот, все разом и уладится,- воскликнул Флоран,- все уладится! Я всегда говорил: жизнь-это как волны в море. Одна несет вверх, другая вниз...

И он изобразил руками движение волн, чуть не вывернув при этом машину в кювет. Быть может, Флоран был прав, но Жиль не решился сказать в ответ, что лично он страшится и счастливых и несчастливых волн, страшится и ответственности, ожидающей его на новом месте, и любви Натали, и будничности, и одино-чества.

Глава восьмая

- Так ты, значит, завтра уезжаешь? - повторила Натали. Она лежала одетая на кровати Жиля и о чем-то думала. Как только она приехала, он все рассказал ей, в общем довольный, что может предстать перед ней в роли честолюбца и триумфатора, куда более лестной, чем роль незадачливого неврастеника. Увлек-шись, он даже с некоторым пафосом заговорил о важности новой работы, о моральной ответственности перед читателями, о страст-ном интересе, который всегда вызывает у них внешняя поли-тика,-словом, он проявил такой энтузиазм, какой ему следовало бы выказать при разговоре с Жаном по телефону. Ему даже пришла в голову несколько ироническая мысль, что он старается ослепить свою любовницу, чтобы заглушить голос совести, уко-рявший его за то, что он не оправдал надежд своего друга. Од-нако Натали совсем не была ослеплена. Скорее - оглушена.

- Я уезжаю на неделю,- сообщил он.- На неделю или на две. И потом вернусь. Работать начну с октября.

- Как школьники,- рассеянно бросила она.

По мере того как Жиль рассказывал о предстоящей работе, он все больше начинал верить, что предложение это заманчивое, и в конце концов даже рассердился на себя и на Натали за то, что из-за сегодняшнего свидания рискует потерять такую долж-ность. Но вслух он все же не осмелился это сказать. Она сама заговорила об этом.

- Если все так важно, почему ты не выехал сегодня?

- У нас же было назначено свидание. И хотя он сказал святую правду, ему почудилась в собствен-ных словах какая-то фальшь. Она пристально посмотрела на него.

- А может быть, ты просто подумал, что неудобно бросить женщину, ограничившись короткой запиской, даже если ты зна-ком с нею только две недели.

Говорила она спокойно, а Жиль поймал себя на том, что от-рицательно качает головой и, пожалуй, даже краснеет, как будто он солгал. А что, если она в конце концов права и он больше никогда не вернется? Его захватит Париж, лето, приятели, море, путешествия, и, возможно, Натали останется для него лишь вос-поминанием о двухнедельном романе в начале лимузенского лета. Внезапно он увидел себя глазами этой женщины-свободным, смелым, вновь легкомысленным и уверенным в себе, каким был всю жизнь. Глубокая нежность овладела им, и он сам не знал, чем она вызвана: благодарностью ли за то, что она возродила его прежний, веселый, почти уже забытый им образ, или это говорила в нем жалость к ней, предчувствие, что он не вернется. Он наклонился к ней.

- А если я не вернусь, что ты сделаешь?

- Приеду за тобой,- миролюбиво сказала она.- Обними меня.

Он обнял ее и сразу позабыл и Париж, и политику. Он ци-нично подумал, что ему будет недоставать такой любовницы, но тут же забыл и об этом и долго лежал неподвижно, положив го-лову ей на плечо, испуганный мыслью, что должен расстаться с нею хотя бы ненадолго. Она молча гладила его по голове, пе-ребирала ему волосы, на затылке. Заходящее солнце заливало комнату светом, и Жиль понял, что никогда не забудет этого мгно-вения. Что бы ни произошло в дальнейшем.

- Я отвезу тебя на вокзал,- сказала она.- Только не в Лимож, а во Вьерзон. И приеду за тобой, когда ты вернешься.

В ее голосе прозвучало какое-то странное спокойствие, похо-жее на спокойствие отчаяния.

* ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПАРИЖ. *

Глава первая

Об Элоизе он вспомнил лишь на перроне вокзала, увидев, что она бежит ему навстречу. Сзади шел Жан, несколько загадочный и добродушный. Жилю, ошеломленному своей забывчивостью, пришлось обменяться долгим поцелуем с этой чужой для него женщиной. "А ведь она существует,- думал он,- живет у меня, это ужасно... Ну что бы Жану напомнить мне!.." Эта мысль рассмешила его. Как будто всякий раз, когда ты возвращаешься из отпуска, добрый друг обязан напоминать, что у тебя есть лю-бовница и живет она в твоем доме... Сейчас духи Элоизы, при-косновение ее губ были ему просто неприятны. Он вспомнил по-следний поцелуй Натали во Вьерзоне, три часа назад, вспомнил их исступленное, самозабвенное прощание, и внезапно им овладел суеверный страх. А что, если она попала в аварию, когда возвра-щалась по этой беспрестанно петляющей дороге, ведь глаза у нее были полны слез,-он увидел это в последнюю минуту. Ему и са-мому трудно было справиться с волнением, и он целых пять минут сидел в купе, застыв в тупой неподвижности, пока наконец не встряхнулся и не отправился твердым шагом в вагон-бар. В та-ком состоянии сам он не мог бы вести машину, а ведь Натали всегда отчаянно гонит. Конечно, водит машину она мастерски, но так гонит... Нет, он становится просто идиотом. Тихонько отстра-нившись от Элоизы, Жиль похлопал Жана по плечу и попытался улыбнуться. Вокзал был черным от копоти, шум стоял оглуши-тельный. Только очутившись в машине Жана, он вновь обрел свой любимый Париж, ленивый и голубой. Париж летних ночей. И при мысли о том, сколько счастья он познал за десять лет в Париже, сердце его сжалось, словно все эти радости навсегда были утрачены для него. Ему стало страшно, он вновь почувст-вовал себя растерянным, подавленным. Чего бы он сейчас не дал" чтобы очутиться на зеленой лужайке в Лимузене и лежать в тени рядом с Натали.