Array Чалам - Ночью на вокзале - сборник рассказов

Я снова вернулся к храму. Когда стемнело, я лег спать. Ночью проснулся от жгучей боли в ноге… Меня знобило, горела голова. Потом сознание помутилось, показалось, что сотни, тысячи железных гвоздей устрашающе пляшут вокруг меня.

Когда я наконец начал приходить в себя, я почувствовал, что кто-то бережно укрывает меня одеялом, потом кто-то дал мне лекарство, сделал укол… Все это я сознавал очень смутно и не понял, кто же был этот человек.

Мало-помалу лихорадка проходила. Я увидел, что лежу на циновке из листьев финиковой пальмы в хижине рядом с храмом. Под головой подушка, на ноге повязка… Рядом стоят две бутылки с лекарством. У дверей чья-то тень…

Я с трудом попытался приподняться. Человек у дверей спросил:

— Что-нибудь нужно? Вам нельзя еще вставать, — и подошел ко мне.

Рамешам! Это был он. Я лег и закрыл глаза. Он сел рядом со мной, потрогал рукой лоб и сказал:

— Кажется, жар проходит. Три дня вы метались в бреду и ничего вокруг себя не замечали. Вы даже не почувствовали, как доктор сделал вам укол…

Мне стало очень горько и стыдно.

— Прости меня! Я мерзко вел себя в тот раз.

Рамешам налил в стакан лекарство.

— Вот выпейте — сразу поправитесь. А я схожу к доктору, еще лекарства принесу, — говоря это, он влил мне в рот какое-то питье. — Сегодня от моего брата пришло письмо. Пишет, успехи в школе хорошие. Ему осталось учиться еще один год… Потом станет большим человеком… Недавно послал ему тридцать рупий. А как он красиво пишет по-английски!.. — сказал Рамешам, уходя.

Тьма окутала город. На крыше храма жалобно пискнула какая-то птица. Сердце мое отчего-то сжалось. Сделав усилие, я поднялся и вышел на улицу.

На улице прохожие взволнованно переговаривались:

— Где? Где это случилось?

— Да, говорят, на главной улице.

— Вот беда какая!

— Несчастный!

Спотыкаясь, я побежал туда. Посреди дороги, истекая кровью, лежал Рамешам. Шофер не сумел вовремя затормозить грузовик…

Я наклонился над Рамешамом. Слезы капали из моих глаз. В одной руке он сжимал какую-то бумагу. Я взял измятый клочок. Это было письмо от его брата… В тусклом свете фонаря я прочитал строчки, написанные ровным, красивым почерком:

«Я учусь хорошо. На следующий год приеду домой. Я отблагодарю тебя, мой старший брат».

Я закрыл глаза.

Вокруг суетились полицейские, выспрашивали подробности происшествия.

«И это называется жизнь на покое!» — думал я, собирая осколки стекла от разбитого семейного портрета. Конечно же, один из них впился в мой палец, потекла кровь. Маленький негодник, который на бегу свалил с комода эту фотографию в красивой окантовке, глазел на меня с безмятежной улыбкой.

— Убирайся! — заорал я.

Я был раздражен до предела. Только ушел в отставку, а тебя уже ни в грош не ставят! С детьми сладу нет, только что крышу с дома не срывают.

Шесть озорных мальчишек, старшему, Раджу, двенадцать лет. Встрепанная шевелюра и задумчивый взгляд. Я думал, что он станет поэтом или философом, но он обнаружил склонность к технике. Однажды за ужином перегорели пробки, Раджу вскочил и в одну минуту, светя себе карманным фонариком, вставил новые пробки и с гордым видом уселся на свое место. Я заметил, что, видно, надо ему бросать школу (отметки — хуже некуда) и работать монтером.

— Не грех бы похвалить парнишку! — мягко упрекнула меня жена.

Другие члены семьи стали благодарить мальчика, а он, как ни в чем не бывало, заявил:

— Это пустяк! А на дедушку я не обижаюсь. Он старый, и я его уважаю, пусть говорит, что хочет.

Все сидящие за столом разразились смехом, а я вконец расстроился и замолчал.

Шесть сорванцов — один уймется, так другие нашкодят. Вот сцепились двое младших, раздался дикий вопль, и я кинулся их разнимать.

Я поднял с пола семейную фотографию и стал ее рассматривать. Вот мой сын Раджасекхар, который получил «эм-эй» — степень магистра искусства; его жена Рама — очень мила, ничего не скажешь. Рядом с ней — Суджата, моя старшая дочь. Она живет в Бхилаи, ее муж работает на заводе. Вторая дочь — Ванаджа, ее муж преподает в колледже в Бангалуре. Это по случаю ее родов уехала моя жена. Лучше бы Ванаджа сюда приехала. Но муж ее не отпускает. В результате вместо дочери и жены я имею стопку нежных писем.

А вот и третья дочь, она еще не замужем. Сдала на «эм-эй» и преподает в женском колледже. Сверх того в газетах сотрудничает. С разговором о замужестве к ней не подступиться — обольет презрением. А у отца из-за этого сердце не на месте.