Элигий Ставский - Домой ▪ Все только начинается ▪ Дорога вся белая

Васька перестал улыбаться. Я смотрел на него, он смотрел на меня.

- Все ребята останутся. Ты можешь уходить. Заставить тебя никто не имеет права. Но только ты подумай об этом.

Васька повернулся и пошел к своему станку.

За пятнадцать минут до звонка я сложил все и начал чистить станок. Ребята продолжали работать. Я вычистил станок, они работали. Я видел, что Лешка наблюдает за мной. Я проходил по цеху, и многие поднимали головы. На доске, где были проценты за вчерашний день, возле моей фамилии было 115. Я работал не хуже других. У самого Васьки было только на пять процентов больше. Я пошел быстрей и толкнул дверь ногой. Она распахнулась, потом захлопнулась, и шум цеха пропал.

В комнате из угла в угол была протянута леска с крючками. На столе тоже были крючки, блесны и еще какие-то приспособления. Посреди стола лежал клубок красных шерстяных ниток. Алексей Иванович готовился к весне. Лешка тоже решил заняться рыбной ловлей. Над кроватью у него висела карта Ленинградской области, а на тумбочке лежали книги, на которых были нарисованы рыбы, глотающие крючки.

Я сходил в душ, переоделся и посмотрел в зеркало. Можно было и не бриться, но я побрился. Потом открыл учебник истории.

История запоминалась легко, и все было понятно.

Каждую минуту могли прийти Лешка и Алексей Иванович. Мне не хотелось встречаться с ними. Я встал и закрыл учебник. Вот уже полмесяца я приходил в комнату только после двенадцати. Приходил, чтобы переспать. Я занимался в библиотеке, или ходил в школу на уроки алгебры, геометрии и тригонометрии, или бывал у Иры.

Я давно уже хотел сходить с Ирой в ресторан. Я представил, как мы идем между столиками и все смотрят на Иру. Я как-то пригласил ее. Она отказалась.

- У меня нет денег, — сказала она.

Я почувствовал себя обиженным и даже оскорбленным.

- Если я предлагаю, значит, у меня есть.

- Ты не обижайся, — сказала Ира, — но я не привыкла пользоваться чужими деньгами.

- Что это значит - чужими? И потом, всегда ведь платит мужчина. Пойдем, и все.

Ира рассмеялась.

- Это в девятнадцатом веке должны были платить мужчины. А у нас это просто пережиток. Тогда были гвардейские офицеры, у которых папы были помещиками. А сейчас мы с тобой равны. Ты платишь, и я плачу. В ресторане дорого.

Я понял, что разговоры ни к чему не приведут.

- Значит, ты совсем не хочешь идти?

- О, у тебя тон собственника!

- Нет, ты скажи.

- Я получу стипендию, и мы пойдем.

И вот сегодня мы должны были пойти в ресторан. Я вышел из троллейбуса, когда на Городской станции часы показывали без двух семь. У памятника Кутузову стояло еще несколько человек. Ира опоздала на десять минут. Я не узнал ее издали. Она пришла в новом пальто. Оно было бежевое и очень нарядное. Шляпка тоже была новая, светло-коричневая, формой напоминающая каску.

- Я задержалась в парикмахерской. Ты не замерз? А куда мы пойдем?

Она взяла меня под руку, и мы пошли по Невскому. Мы выбрали «Восточный». Я хотел пойти в «Кавказский», потому что никогда там не был и мне казалось, что там шикарно и официанты ходят в национальных костюмах и разносят жареных баранов, а кроме того, там все время танцуют лезгинку и играют «Танец с саблями». Но Ира сказала, что там накурено и там сидят толсторожие мужчины, нахальные и объевшиеся, и вообще там кабак.

Мы шли мимо Гостиного, и Ира остановила меня.

- Куда же мы идем? Мы ведь прошли.

Я не хотел признаваться, что не знаю, где «Восточный».

- А ты не хочешь пройтись? Сегодня ведь совсем весна...

Мы дошли до Дворца пионеров и повернули обратно. Было много людей, и воздух был какой-то легкий и теплый.

Швейцар открыл дверь и сказал: «Здравствуйте». Он был огромного роста, широкий в плечах и, наверное, громадной силы. Но левой руки не было. Мы прошли внутрь. Гардеробщик молча поклонился. Он взял наши пальто и положил их на свою руку так, словно они были живые. Слева висело большое зеркало. По всему было видно, что ресторан хороший и дорогой. Неизвестно отчего, я сказал гардеробщику злобно:

- Вот боты тоже не забудьте.

Ира подошла к зеркалу. Я повернулся и не понял, что с ней случилось.

- Ты не замечаешь? — спросила она. — Эх ты! У меня новая прическа!

Теперь я увидел, что у нее новая прическа. Эта прическа была, наверное, самой модной. Волосы лежали как попало и падали на лоб. Лицо у Иры стало какое-то лукавое и слишком из кино.

- Тебе не нравится?

- Старая была лучше. Но ничего, идет.

Она улыбнулась:

- Разве ты еще не убедился, что мне все идет?!