Элигий Ставский - Домой ▪ Все только начинается ▪ Дорога вся белая

- Мне ясно, — ответил Лешка.

- Отлично.

Я выдвинул из-под кровати чемодан. Взял тетрадь, ручку, которую мне подарил Лешка. Попробовал. Она была заряжена. Я написал на тетради: «График подготовки к экзаменам». Потом вынул из тумбочки учебники, сунул в карман деньги и пошел в библиотеку. Я выходил, а Лешка доставал чертежи.

Я ходил теперь на работу один. Вставал первый, бежал в душ, потом пил чай и просматривал учебники. Потом полчаса бродил по улицам и смотрел, как оживает город. С Лешкой мы почти не разговаривали. Алексей Иванович поглядывал на нас и молчал.

Я сбежал по лестнице, вышел на улицу и почувствовал, что мороз не настоящий и что днем будет подтаивать. Лед на лужах был тонкий. Я надавил, лед треснул, выступила черная вода. На проспекте Максима Горького солнце било прямо в глаза. Мне казалось, что лучи были теплые.

Каждый раз, когда наступала весна, я думал об Украине. Я шел и видел наш дом, сад и тополя перед домом. Видел себя маленьким и босоногим. Мы сидим на кухне. Бабушка хлопочет у плиты. Возле меня стоит старая плетеная корзина с вишнями. Вишни черные, большие и сочные. Дверь в комнату, как всегда, перекошена и висит на одной петле. Печка дымит. Бабушка открывает дверцу, дует, и у нее текут слезы. Я сижу на сундуке, болтаю ногами, ем потихоньку вишни и смотрю, как Мушка вертится возле доски, на которой лежит мясо, крутит хвостом и поглядывает на меня. Бабушка говорит: «Мушка!» - и Мушка, поджав хвост, идет ко мне.

У проходной я вынимаю пропуск. Прохожу через вертушку, иду через двор, открываю двери цеха. Уже две недели я работаю на своем станке. Он как новый, и на нем сделали дополнительную скорость. Я работаю на своем прежнем месте. Слева от меня Лешка, справа Нюра. Я открываю шкафчик, достаю инструменты, включаю станок. Работа у меня несложная, и от этого время идет медленно. Стружка бежит вниз, и над резцом поднимается серая струйка дыма. Я смотрю на деталь, смотрю на резец, смотрю на часы. Потом слышу голос мастера и знаю, что он стоит возле Нюры. Мастер начинает кричать и стучит штангелем по станку.

- А кто это примет? Кто это возьмет, если здесь у тебя три, а здесь у тебя четыре? Что у нас, детский сад?

- А что, вы не знаете, что фрезу уводит?

- А зачем ты работаешь этой фрезой?

- Так вы увольте меня. Я же просила. Зачем вы меня держите? Или переведите в другой цех.

- Так что, у нас детский сад?

- Я уже это слышала...

Краем глаза я посмотрел на Нюру. Мне стало жалко ее. Я вынул деталь и бросил ее на тумбочку. Деталь была горячая. Взял новую болванку. Болванка была большая. Вполне годилась бы и вполовину тоньше. Вставил и снова подвел резец. Пошла стружка, и край болванки заблестел. Мастер подошел ко мне. Посмотрел на чертеж, взял деталь, промерил, положил на место. Постоял, потом сказал:

- Кочин, как ты смотришь, чтобы поработать вечером?

В семь часов я должен был встретиться с Ирой, и я сказал:

- Я плохо смотрю. Какие вы даете болванки? Вон сколько стружки.

- Эту неделю надо будет поработать.

- Нет. Я готовлюсь к экзаменам.

- Но ты же комсомолец. Ты же должен понимать: это для государства.

- Металл тоже государственный, а болванка вон какая.

- Чему тебя учат?

- А чему? По-моему, рабочий день уменьшается, а не увеличивается. А кроме того, есть закон, и нечего меня уговаривать.

- Ты же мне вчера говорил, что хочешь заработать.

- Я хочу днем, а вечером не хочу.

Мастер открыл рот, потом закрыл. Потом опять открыл и ушел. Я знал, что теперь он меня прижмет.

После обеда ко мне подошел Васька Блохин. Васька улыбался, и у него опять был новый галстук. Глядя на Ваську, я часто думал: почему он всегда такой свежий? Даже вечером у Васьки был такой вид, словно он не работал и целый день не стоял у станка. Года два назад его называли пижоном. Потом это забылось. Все привыкли к тому, что у него светлые рубашки и новые галстуки. Васька спросил:

- Ну, как с учебой? Может, помощь нужна?

Я знал, что Васька пришел не за этим, и решил, что не уступлю все равно.

- Ты сбоку не заезжай. Ты говори сразу.

Васька пожал плечами.

- Ты чего это в бутылку лезешь? — спросил он.

- Ну ладно. Мне некогда. У меня работа.

- Ты, может, думаешь, что ты герой?

- Я так и думаю.

- Ты не особенно. Раз ты в организации, значит, мы за тебя отвечаем. И за твою учебу.

Я вынул деталь и бросил на тумбочку. Она скатилась и упала. Я поднял ее, взял новую и сказал:

- Я пойду за эмульсией. Может, мы по дороге поговорим?