Элигий Ставский - Домой ▪ Все только начинается ▪ Дорога вся белая

Юрка Кондратьев тоже выступил:

— Конечно, мы должны показывать пример, на то мы и комсомольцы. А теперь ребята из нашего цеха узнают, что Кочин бьет людей. И если вдуматься во все по-деловому, то надо объявить ему выговор.

Нюра возмутилась:

— Какая несправедливость!..

Валерий Осипов начал так же, как Юрка Кондратьев. Он сказал:

— Конечно, мы должны показывать пример. На то мы и комсомольцы. А теперь посмотрим на Кочина. В прошлом месяце у него выработка сто двадцать процентов. Другие берут с него пример. Пришел в клуб жулик и украл вещь, которая принадлежит заводу, государству, коллективу наших ребят. Кочин не дал украсть вещь. Об этом надо написать в газету. Пусть другие берут с него пример. Я предлагаю объявить ему благодарность.

Валерий был хороший парень.

Васька улыбался.

Встала Нюра. Все затихли. Нюра волновалась. Лицо у нее было красное, возмущенное.

- Я не буду говорить про Кочина. Человека обвинить можно. А как бы поступили вы? Пусть бы он украл, да? Обвинить легче всего Обвинители находятся. Нет, это неправильно! — Она смотрела на Ваську.

Васька спросил ее:

- А как бы поступила ты?

- Так же точно, если хочешь знать.

- И ты бы била?

Нюра смутилась.

- Нет, ну бить бы я не била...

Васька заулыбался. Я понял, что дело оборачивается плохо. Мне объявили выговор, но не в личное дело, а в протокол. Кроме этого меня обязали регулярно посещать политинформации и наладить выпуск комсомольской цеховой газеты «Пламя».

Дома Алексей Иванович сказал, что выговора в протокол мало.

- Всыпать бы вам по первое число, вот тогда было бы понятно.

Я сказал, что и так понятно, но, в общем-то, я неудачник.

Алексеи Иванович засмеялся и сказал, что в кино идет новая картина.

Вечером я пошел с Нюрой в кино. Она обрадовалась, когда я пришел к ним в комнату. Мы шли по коридору, и она сказала, что Васька - карьерист. Я согласился и понял, что Нюра - человек хороший и понимающий. С таким человеком чувствуешь себя надежно.

После кино мы гуляли по парку. Было холодно, с земли поднимался снег и порошил в лицо. Но мы все же гуляли. Нюра спросила:

- Саша, это что за девушка была с тобой?

Я притворился, что не понимаю. Мне интересно было поговорить на эту тему,

- Где?

- На вечере.

- Какая девушка?

- Ну ладно тебе! В черном.

- Симпатичная?

Я знал, что Нюра меня любит. Мне это было приятно. И потому мне хотелось задавать такие вопросы, чтобы она выдавала себя.

- На вкус, на цвет товарища нет, — отрезала Нюра. — А ты на вечере познакомился?

- Нет, я раньше ее знал. В вечерней школе учились вместе.

- И теперь встречаешься?

- Редко.

- Ну и встречайся!

Нюра повернулась и пошла в другую сторону. Я подождал немного и побежал за ней. Снег под ногами скрипел. Я догнал ее. Взял под руку. Она вырвалась. Я засмеялся.

- Да брось ты, Нюра, это я так просто. А ты поверила?

- Скажи: честное слово.

Я решил, что надо поцеловать Нюру, потому что она расстроилась. А расстраивать было непорядочно. Но мы стояли возле фонаря. На нас падал снег. И еще редкие снежинки с дерева. Я заметил, что они падают очень медленно. Появляются вдруг из темноты и опускаются. Это было красиво.

Мы снова подошли к дому. Вошли в тень, и я остановил Нюру возле дерева. Положил ей руки на плечи. Она не сказала ни слова.

- Нюра, правда мороз?

- Правда.

- Ты не замерзла?

- Нет, — ответила она тихо.

Я быстро наклонился и поцеловал ее. Щеки у нее были ледяные, а губы холодные и почему-то твердые. Она посмотрела на меня внимательно. Я молчал.

- Ты что-то хочешь сказать? — спросила она.

- Я, конечно, хочу тебе сказать. Но ведь ты и сама должна понимать.

- Что? — Она подняла глаза.

- Я боюсь, что ты замерзнешь.

- Нет. Мне не холодно.

- Нет. Ты замерзнешь. Пошли.

Мы шли молча. Но теперь я чувствовал, что она спокойна, и это меня радовало.

Аллея была очень красивая. Деревья соединялись в вышине, сплетаясь белыми лохматыми веточками. Стволы были тоже белые. И земля белая. На кустах были шапки снега. Я подумал, что по этой аллее и в такой час, когда никого нет, хорошо было бы погулять с Ирой. Я вспомнил стихи про листья, которые падали с дубов и по которым идут армии с трубами. Я очень ясно представил себе Иру. Она наклоняла голову набок, когда улыбалась. Я решил, что надо ее найти. Надо отпроситься в субботу пораньше и пойти в техникум. С Нюрой, конечно, тоже хорошо. Но Нюра - все же не то.

- Саша, — сказала Нюра и дернула меня за рукав. — Слышишь?