Оноре Бальзак - Утраченные иллюзии

У Корали он застал Камюзо; они оба были в превосходном расположении духа: театр Жимназ предлагал с пасхи ангажемент, и условия контракта превзошли все ожидания Корали.

- Этой победой мы обязаны вам,- сказал Камюзо.

- О, конечно! "Алькальд" без него бы провалился,- вскричала Корали.- Не будь статьи, мне бы пришлось еще лет шесть играть на Бульварах.

Она бросилась к Люсьену, обняла его, пренебрегая присутствием Камюзо. В горячности актрисы прорывалась нежность, в ее одушевлении было нечто пленительное: она любила! Как и все люди в минуты глубокой скорби, Камюзо опустил глаза, и вдруг на сапогах Люсьена он заметил вдоль шва цветную нитку, обычную примету творений прославленных сапожников того времени; она вырисовывалась темно-желтой полоской на блестящих черных голенищах. Цвет этой коварной нитки уже привлек его внимание во время монолога по поводу необъяснимого появления сапог у камина Корали. На белой и мягкой коже подкладки он тогда же прочел отпечатанный черными буквами адрес знаменитого сапожника: "Ге, улица Мишодьер".

- У вас прекрасные сапоги, сударь,- сказал он Люсьену.

- У него все прекрасно,- отвечала Корали.

- Я желал бы заказать у вашего сапожника.

- О, как это отзывается улицей Бурдоне! - сказала Корали.- Спрашивать адрес сапожника! Ужели вы будете носить такие сапоги, точно молодой человек? То-то выйдет из вас красавец! Оставайтесь-ка лучше при своих сапогах с отворотами, они более к лицу человеку солидному, у которого есть жена, дети, любовница.

- А все же, если бы вы пожелали снять один сапог, вы оказали бы мне великую услугу,- сказал упрямый Камюзо.

- Я потом его не надену без крючков,- покраснев, сказал Люсьен.

- Береника найдет крючки, и тут они будут кстати,- с невыразимой насмешливостью сказал торговец.

- Папаша Камюзо,- сказала Корали, бросив на него взгляд, полный презрения,- будьте мужественны. Говорите откровенно. Вы находите, что эти сапоги похожи на мои? Я вам запрещаю снимать сапоги,- сказала она Люсьену., И точно, господин Камюзо, это именно те самые сапоги, что на днях красовались перед моим камином, а он сам прятался от вас в моей уборной; да, да, он ночевал здесь. Не правда ли, вы так думаете? И продолжайте думать, я рада! И это чистая правда! Я вам изменяю. Ну и что же? Мне так нравится! Слышите!

Она говорила, не гневаясь, поглядывая на Камюзо и Люсьена с самым непринужденным видом, а они не смели взглянуть на нее.

- Я поверю всему, в чем вам угодно будет меня уверить,- сказал Камюзо,полноте шутить, я ошибся.

- Или я бесстыдная распутница и сразу бросилась ему на шею, или я бедное, несчастное существо и впервые почувствовала настоящую любовь, которой жаждут все женщины. В обоих случаях надо или бросить меня, или принимать меня такой, какая я есть,- сказала она с царственным жестом, сокрушившим торговца шелками.

- Что она говорит? - сказал Камюзо, который понял по взгляду Люсьена, что Корали не шутит, и все же молил об обмане.

- Я люблю мадемуазель Корали,- сказал Люсьен.

Услышав эти слова, сказанные взволнованным голосом, Корали бросилась на шею своему поэту, обняла его и обернулась к торговцу шелками, явив перед ним прелестную любовную группу.

- Бедный Мюзо, возьми все, что ты мне подарил; мне ничего твоего не надо, я люблю как сумасшедшая этого мальчика и не за его ум, а за его красоту. Нищету с ним я Предпочитаю миллионам с тобой.

Камюзо рухнул в кресло, обхватил руками голову и не проронил ни слова.

- Желаете, чтобы мы ушли отсюда? - сказала она с непостижимой жестокостью.

Люсьена в озноб бросило при мысли, что он должен будет взвалить на свои плечи женщину, актрису, хозяйство.

- Оставайся, Корали, тут все принадлежит тебе,- сказал торговец исходившим от души тихим и печальным голосом,- я ничего не возьму обратно. Правда, обстановки тут на шестьдесят тысяч франков, но я не могу допустить и мысли, что моя Корали будет жить в нужде. А ты все же будешь нуждаться! Господин де Рюбампре, как ни велик его талант, не в состоянии содержать тебя. Вот что нас ждет, стариков! Позволь мне, Корали, хоть изредка приходить сюда: я могу тебе пригодиться. Притом, признаюсь, я не в силах жить без тебя.

Нежность этого человека, лишившегося нечаянно всего, что составляло его счастье, да еще в ту минуту, когда он чувствовал себя на верху блаженства, живо тронула Люсьена, но не Корали.

- Приходи, мой бедный Мюзо, приходи, когда захочешь,- сказала она.- Я буду больше тебя любить, когда мне не придется тебя обманывать.