Уильям Шекспир - Лукреция

По не умру, покуда Коллатину Причину смерти не скажу... О нет! Чтоб он поклялся мстить, ему картину Открою глубины постигших бед. Запятнанную кровь - вот мой завет! Тарквинию отдать! Ведь он виною, Что кровь нечистая прольется мною.

Теперь ножу свою вверяю честь Пусть в тело оскверненное вонзится! Ведь смерть позору должно предпочесть, Пусть честь живет, а жизнь пускай затмится., Из пепла, грязи слава возродится! Когда убью своею смертью стыд, Из пепла честь, как феникс, воспарит.

Властителю утраченного клада, Что завещать тебе теперь должна? Моя решимость - вот твоя отрада, Ты отомстишь за мой позор сполна. Тарквиний да погибнет! Цель ясна: Я, друг и враг, себя низрину в Лету, Но ты отмети Тарквинию за это!

Еще раз волю вкратце повторю; Для неба и земли - душа и тело, Решимость я, супруг, тебе дарю, А честь свою ножу вручаю смело, Мой стыд - задумавшему злое дело, А славу - в память тем в родной стране, Кто не помыслит худо обо мне.

Ты, Коллатин, вершитель завещанья, Смотри, как поступил со мною враг! Я смою кровью тяжесть поруганья, И светом смерти вспыхнет жизни мрак. Бесстрашен сердца клич: да будет так! Своей рукою одолею беды И гибелью достигну я победы!"

Итак, ей смерть - единственный исход! Она, из глаз жемчужины роняя, Служанку хриплым голосом зовет, И та летит, минуты не теряя... Покорна долгу дева молодая! На щеки госпожи глядит она Там словно тает снега пелена.

Она ей утра доброго желает, А дальше скромно приказаний ждет... Ей видно - госпожу тоска терзает, Ей ясно - горе госпожу гнетет! Но все ж спросить покуда не дерзнет Как, почему два солнца вдруг затмились, А щеки роз и свежести лишились.

В закатный час как бы в слезах поля И все цветы увлажнены росою: Так всхлипывает дева, скорбь деля Столь щедро со своею госпожою. Ей жаль - два солнца гаснут, скрыты тьмою, И падают в соленый океан, И ей самой в глаза упал туман.

Застыв, стоят прелестные созданья, Как у фонтана статуи наяд... Но непритворны госпожи рыданья, И лишь сочувствие - служанки взгляд. Ведь женщины чуть что - заголосят! Всегда с любым готовы плакать вместе, Глаза, как говорят, на мокром месте!

Мужчины - мрамор, женщины - лишь воск! Как мрамор хочет, так он воск ваяет! Созданьям слабым впечатленья в мозг Мужская сила, ловкость ложь врезает... Виновны ль жены в том, что так страдают? На воске с мордой дьявольской печать Возможно ль воск за это порицать?

Ведь женщина - открытая равнина, Приметен тут и крохотный червяк... Походит на дремучий лес мужчина, Где залегло все зло в пещерный мрак. В хрустальных гранях виден и светляк! Порок мужчин под сталью глаз таится, А женщин выдают во всем их лица!

Никто цветок увядший не корит, А все бранят разгул зимы морозной. На жертву ль должен пасть позор и стыд? Нет, на злодея. Не карайте грозно Ошибки женщин. Рано или поздно, Все зло исходит от владык мужчин, Винить подвластных женщин нет причин.

Так и с Лукрецией происходило: Беда ее настигла в час ночной... Угроза смерти и стыда - вот сила, Которая сломила стойкость той, Кто славилась святейшей чистотой. Ей тайный страх сознанье застилает, Что стыд и после смерти ожидает.

Лукреция спокойно говорит Служанке, соучастнице терзанья: "Зачем же слезы и печальный вид? Здесь бесполезны эти излиянья... Ведь если плачешь ты из состраданья, Знай, будь в слезах спасение от зла, Тогда 6 сама себе я помогла.

Скажи, когда... - и сразу замолчала, Потом со стоном: - отбыл гость ночной?" А та в ответ: "Да раньше, чем я встала! Моя небрежность, видно, тут виной... Но смилуйтесь, молю вас, надо мной: Сегодня поднялась я до рассвета, Хватилась, глядь... Тарквиния уж нету!

Но, госпожа, осмелюсь ли узнать, Что нынче вас терзает и тревожит?" "Молчи! - в ответ Лукреция. - Сказать Все можно, только это не поможет, Не выразить тоски, что сердце гложет... Одно названье этой пытке - ад! Где слов уж нет, там попросту молчат!

Поди достань перо, чернил, бумагу... Ах нет, не надо... Все нашла я вдруг... Что я сказать хотела? Я не лягу... Письмо супругу я пошлю, мой друг! Скажи скорей кому-нибудь из слуг: Пусть будет в путь готов без промедленья, Сейчас терять не должно ни мгновенья!"

Ушла служанка. Госпожа берет Перо, но в воздухе оно застыло... Меж разумом и горем бой идет, Ум полон дум, но воля все убила, Все чувства вмиг сковала злая сила. Подобно шумным толпам у дверей, Теснятся мысли в голове у ней.

Но вот начало: "Мой супруг достойный! Шлет недостойная жена привет! Здоровым будь! Но дома неспокойно, И, чтоб успеть спасти меня от бед, Спеши сюда немедленно, мой свет! Письмо из дома с грустью посылаю, О страшном горе кратко извещаю!"