Вальтер Шелленберг - Лабиринт

Темой, к которой мы постоянно возвращались в наших разговорах, были Соединенные Штаты и их индустриальная мощь, особенно выпуск ими самолетов и кораблестроение. Похоже, что этот вопрос был решающим, поскольку он определял продолжительность времени, отведенного нам до того, как возникла бы реальная угроза войны на два фронта. Канарис и я сходились в том, что если бы вся производительная мощь Америки встала на сторону Великобритании, это, без сомнения привело бы к вторжению на континент. Наземным операциям, безусловно, предшествовали бы массированные воздушные налеты, которые, в случае ухучшения на восточном фронте, нанесли бы тяжелый ущерб нашей мощи. Поэтому отсутствие ясности в планировании у руководителей люфтваффе внушало огромную тревогу. Геринг и его сотрудники не разделяли нашего взгляда на эту проблему, поэтому существовала большая неразбериха в графиках выпуска бомбардировщиков и истребителей.

В качестве примера тех трудностей, с которыми мы сталкивались, когда нам было необходимо, чтобы начальство беспристрасстно выслушало нашу реалистичную информацию, стоит привести следующий случай: в начале 1942 г. под моим руководством был подготовлен всеобъемлющий доклад на основе нашей секретной информации об американской военной промышленности, в особенности, об общем выпуске стали и строительстве военоно-воздушных сил Соединенных Штатов. Подготовка этого доклада заняла почти два месяца, все детали в нем были проработаны ведущими экономистами. Информация была очень полной и объективной. Поступила она из очень надежных источников. Гейдриха она просто поразила, и я никогда не забуду его удивления, когда, просматривая его, он наткнулся на такие цифры, как "общий выпуск стали - от 85 до 90 миллионов тонн." Он показал доклад Герингу и Гитлеру, которые изучили его самым тщательным образом и затем обсудили. Самым неприятным во всей этой истории был разговор, состоявшийся у меня с Герингом. Рейхсмаршал не кричал- он говорил короткими, вескими фразами. Презрительно посмотрев на меня, он вложил доклад мне в руку и сказал: "Все, что вы написали - полная чепуха. Вам следует обратиться к психиатру, чтобы он проверил ваше душевное состояние."

На этом его разговор со мной был закончен. Гейдрих задержался у Геринга чуть больше, и когда он, наконец, вышел, то был весьма зол. Но он никогда не использовал этот случай против меня. Через несколько месяцев я услышал от Гиммлера, что под влиянием Геринга, Гитлер сильно разозлился после прочтения доклада. Он раскритиковал его как заумный и написанный с единственной целью - продемонстрировать самомнение автора и добавил, что не верит ни единому слову из него.

Позднее, во время Нюрнбергского процесса, я занимал камеру через коридор от Геринга. Я видел его каждый день и мог перекинуться с ним несколькими словами. До этого я не слышал от него ни слова похвалы. Обращаясь из своей камеры ко мне, он громко сказал: "Что ж, оказывается, то, что вы говорили вовсе не чепуха." Я сразу же понял, что он имеет в виду. В один из дней мне позвонил Гейдрих и попросил подготовиться к отчету у Гиммлера по вопросу контрразведывательной работы против России. Когда мы приехали, Гиммлер начал с того, что рассказал о длинном разговоре, который у него в этот день состоялся с фюрером и в котором была затронута целая серия проблем, связанных с предстоящей кампанией. "С вами, Гейдрих, я хотел бы обсудить несколько вопросов наедине. Для вас, Шелленберг, у меня две особых проблемы. Во-первых, фюрер предполагает объявить о начале наступления в обращении к германскому народу. К этому обращению должны прилагаться доклад ОКВ, а также, возможно, министерства иностранных дел, и, кроме того, подобно тому, как в начале кампании против запада сюда же был включен доклад министра внутренних дел, фюрер теперь желает подобного доклада от меня, как главы германской полиции. В предыдущем случае доклад оказался очень впечатляющим, и он хочет иметь доклад того же типа о подрывной деятельности Коминтерна. К сожалению, в нашем распоряжении всего лишь двадцать четыре часа. Я понимаю, Шелленберг, что вы не волшебник, но постарайтесь сделать все, что в ваших силах. Гейдрих проследит за тем, чтобы вас немедленно обеспечивали всем, что вам потребуется. Так что не теряйте времени."

Это было первое задание.

Второе: в своем обращении фюрер хочет упомянуть о деле Хория Сима в Румынии. <$F Прим. издателя: Хория сима возглавлял в Германии изветсную фашистскую организацию "Железная гваридия." В 1940 году Гейдрих помог ему организовать заговор против маршала Антонеску, румынского диктатора. Заговор провалился, а Сима был арестован, но в качества акта милосердия со стороны Антонеску, он был передан германским властям и интернирвоан в Германии. Эта сомнительная ситуация повергла Гитлера в замешательство, так как планировавшееся вторжение в Советский Союз требовало укрепления связей между Германией и Румынией Антонеску. Эти чувства замешательства и негодования, возникшие у Гитлера в отношении Гиммлера и Гейдриха, которыми он считал ответсвенными за случившееся, ожили и усились, когда в конце 1942 года Симе удалось бежать в Италию, и гестапо в течении некоторого времени не могло напасть на его след. Положение усугубилось тем, что гестапо, надеясь вскоре схватить Симу, доложило о его побеге Гитлеру лишь через две недели. Это укрепило Гитлера в его подозрениях и, с точки зрения Шелленберга, оказало решающее влияние на его собственный план свергнуть Риббентропа с помощью Гиммлера и, таким образом, подготовить почву для его плана "умиротворения".> Вы знаете, - он повернулся к Гейдриху, что это весьма щекотливая тема для нас. Стоит мне пытаться отговорить фюрера или нет?