Вишну Кхандекар - Король Яяти

Но я иной породы. Я не из тех, кто станет жить в слезах. Я родилась красавицей, а отец научил меня наукам, он огранил мой ум.

Я дочь святого Шукры, учителя людей. Отец подверг свой дух и тело суровейшим испытаниям, чтобы обрести способность воскрешать мертвых. Когда же оказалось, что в эту тайну проник другой, отец вновь удалился от тщеты, взял еще более суровые обеты, и я знаю, он сумеет достичь новых высот духа. Мой отец возвышен над людьми. Я его дочь. Я забуду Качу.

Каче нет места в моих мыслях. Ведь он проклял меня на прощание, что же мне сомневаться в его чувствах? Ни один брахмин не возьмет меня в жены, подумаешь, беда! Творец наделил меня редчайшей красотой — неужели ради того, чтобы брахмин убрал ее цветочками? Принцесса Шармишта довольно миловидна, но умирает от зависти к моей красоте. Только и думает, что бы ей такое надеть, как бы затмить Деваяни. Завтра праздник весны, принцесса со своими придворными выедет к лесному озеру омываться весенней водой. Ради отца и я поеду с ними. Поеду в новом карминном сари, которое привез мне Кача из царства богов. Я еще ни разу не надевала этот наряд, берегла для торжественного случая. Шармишта даже не подозревает о карминном сари, и когда увидит Деваяни в нем…

Да, но это же подарок Качи! Он привез его, когда приехал к моему отцу. И влюбился в меня! Я знаю, знаю, знаю, Кача любил меня тогда! И я полюбила его с первого взгляда… Почему я не носила карминное сари на глазах у Качи, а вздумала надеть его теперь?.. Нет, надеть сари — значит опять начать думать о Каче. Вспоминать, как он карабкался по горам за цветами, которые я люблю, как он смотрел на меня, когда я танцевала — следил глазами за каждым движением, будто змея, завороженная музыкой, — как на рассвете тихонько напевал в саду под моими окнами. Сколько нежности вкладывал он в слова, увы, так редко им произносимые:

— Деваяни, ты прекрасней красивейшей из апсар, небесных танцовщиц!

— Ты льстец! — смеялась я в ответ, а Кача говорил мне:

— Мир поклоняется красоте.

Не хочу вспоминать.

Я решила вытравить из сердца любовь к Каче. Карминное сари мне очень к лицу, но я надену другое! А подарок Качи я изорву и выброшу лоскутья! Неблагодарный Кача, вот твоя кара!

Я выхватила сари из стопки нарядов, отложенных мною для праздника на воде. Но руки отказывались рвать нежную ткань. Может быть, мужчина смог бы сделать это. Кача смог бы. Но я не мужчина, любовь к красивым вещам в крови у женщин. Женщина не в силах занести руку на красоту.

Сама луна словно застыла за окном, залюбовавшись каскадом пылающей ткани.

Если я завтра появлюсь в карминном, я буду ослепительно хороша, а эта Шармишта, которая корчит из себя неизвестно что — принцесса, дочь могущественного короля… Пускай она посмотрит завтра. Надену это сари!

Да и к чему мне рвать его, когда столько других вещей напоминает мне о Каче!

Как прелестна цветочная клумба в саду! Любимое место Качи — так что же, велеть, чтобы ее немедленно перекопали? Но цветы нравятся и отцу, что, если он спросит, в чем дело? Сказать, что Капила, его любимая телочка, сорвалась ночью с привязи, носилась по саду и ископытила всю клумбу? Или что-нибудь в этом духе…

Я двинулась к клумбе, но услышала, как меня зовут:

— Деви!

Отец. Хорошо, что он стал звать меня Деви, а не Дев, как раньше. Звал меня мальчишечьим именем, даже при посторонних, Я прямо заливалась краской, когда отец при Каче говорил мне — Дев! У всех великих людей бывают странности. А отец еще смеялся: «Ты же не превратишься в мальчика оттого, что я тебя так зову!»

Услышав оклик, я остановилась. Отец медленно подошел ко мне, поднял мое лицо за подбородок и, заглядывая в глаза, спросил:

— Отчего не спится моей девочке?

— Просто так, отец. От духоты, наверное, Я решила прогуляться перед сном…

Отец ласково погладил мои волосы:

— Я знаю, что с тобой. Ничто не мучит сердце сильнее, чем безответная любовь…

Мне не хотелось говорить о Каче, и чтобы перебить ход мыслей отца, я поспешила спросить:

— Это я разбудила тебя, отец?

— Нет.

Мы в молчании медленно шли по дорожке.

— Я проиграл, Деви, и мысль об этом сидит во мне, как колючка. Я все время думаю об одном — я должен пройти через неслыханные доселе испытания, должен накопить в себе силы на нечто такое, что ослепило бы весь мир.

— Почему же ты медлишь? Я была совсем маленькая, когда ты принял тот обет и обрел силу возвращать жизнь мертвецам. Я тогда еще не понимала, как велик мой отец. А теперь я буду рядом во время твоих испытаний…