Ирвин Шоу - Бог здесь был, но долго не задержался (сборник рассказов)

-- Сколько вам лет, миссис Маклейн?

-- Тридцать шесть,-- ответила Розмари.

-- Само собой, вы американка.

-- Да, вы правы.

-- Где вы родились?

-- В Нью-Йорке.

Решила не открывать ему, что говорит по-французски, то станет лишь сильнее ощущать безнадежность.

-- Вы замужем?

-- Разведена. Пять лет назад.

-- Есть дети?

-- Дочь. Одиннадцать лет.

-- Ваше психическое состояние... как долго продолжается?

-- Уже шесть недель.

-- Вы в этом уверены?

По-английски говорит хорошо, мысли свои излагал весьма точно. Учился в штате Пенсильвания; небольшого роста, моложавый; любит во всем точность; аккуратно расчесанные волосы; лицо бледное, как неяркая керамика, очень похоже на украшенную рисунком глубокую тарелку. Один в своем опрятном офисе, отделанном коричневыми панелями, сам открыл ей дверь. На ничем не примечательных стенах развешаны дипломы и свидетельства о присуждении ученых степеней, напечатанные на нескольких языках. С улицы в этот солнечный день не доносится сюда шум... Вовсе она не чувствует себя скорбно-печальной.

-- Все, вообще-то, в порядке...-- начала она.

-- Вы имеете в виду свое здоровье?

-- С физической точки зрения...-- и вдруг заколебалась: стоит ли продолжать -- какой смысл во лжи,-- думаю, я в полной норме.

-- Ну а ваш друг?

-- Предпочитаю о нем не говорить.

-- Боюсь, мне придется настоять на этом.

Приемлемые выдумки: собирались пожениться, но он погиб в автомобильной катастрофе или сходе лавины; вовремя заметила, что в его семье сильна тенденция к умопомешательству; он исповедует католическую веру, итальянец, а в Италии разводы запрещены; она же должна жить в Нью-Йорке; он индус, обещал жениться и вдруг исчез; шестнадцатилетний мальчик, ехал с ней в одном спальном вагоне; ему пришлось возвращаться в школу, завершать обучение... Все -- абсурд, полный абсурд...

Психиатр, в своем кабинете с коричневыми панелями, кажется, готов, словно сидя в засаде, терпеливо выслушивать ее ложь.

-- Он женат.-- Правда.-- Счастлив в браке.-- Тоже более или менее правда.-- У него двое маленьких детей. Он значительно моложе меня.-- Истина, и доказывать нет необходимости.

-- Ему об этом известно?

-- Нет, не известно.

У любого абсурда есть границы. Бессмысленный уик-энд в горах с мужчиной, которого ты прежде никогда не встречала; к тому же он тебе не очень нравился и ты в самом деле не хотела снова его увидеть. Всегда она была очень разборчива, никогда прежде такого не делала и, разумеется, не станет делать впредь. Нельзя приставать к человеку на десять лет моложе тебя, досаждать его семье, живущей в шестнадцатом округе, и ныть, как соблазненная и покинутая школьница, из-за двух бессмысленных ночей, проведенных с ним во время снежной бури,-- бес попутал. Ну и выражение в голову пришло,-- она нахмурилась, недовольная собой: всегда избегала вульгарности. Не уверена даже, есть ли у нее его адрес; он записал его в то последнее утро (она отлично помнит), сказал: если она будет в Париже... Но ей так хотелось спать -- дождаться не могла, когда он уйдет,-- и не вспомнить теперь, положила ли тогда этот клочок бумаги в сумку. Это адрес работы, объяснил он: святость семейного очага и все такое прочее. Что с них взять, с французов...

-- Нет, он ничего не знает,-- повторила она.

-- Может, все же сказать ему об этом?

Ну и к чему это приведет? Ни к чему хорошему, это точно... Только волноваться станут двое, а не одна она.

-- Вообразить только: американка, едет в Европу не представляя даже... Все произошло случайно, доктор, на лыжном курорте. Вы знаете, что такое эти лыжные курорты.

-- Я не катаюсь на лыжах! -- с гордостью объявил он.

Серьезный врач, практик, он не намерен платить деньги, чтобы в результате сломать себе ноги.

Почувствовала вдруг, как ее неотвратимо ее окатывают волны неприязни к этому доктору,-- его коричневый костюм показался ей отвратительным.

-- Я была пьяна.-- Ложь.-- Он проводил меня до моего номер.-- Опять ложь.-- Понятия не имела, что это произойдет.

Коричневый костюм передернуло.

-- Он повел себя далеко не как истинный джентльмен.-- Неужели это ее голос -- что-то она его не узнает.-- Если скажу ему об этом -- только посмеется. Он же француз.

Вероятно, дает себя знать общая неприязнь к французам и швейцарцам: Кальвин против мадам де Помпадур; Женева, униженная войсками Наполеона. Одним французом в мире меньше -- или, скорее, полуфранцузом.

Сейчас она вроде человека, попавшего в полицию и переводящего на свой язык полицейский протокол. Остается надежда, что коричневый костюм рассеянной, чтобы тебя не заподозрили в хитрости и ловкости. К тому же то, что она сказала, вероятно, соответствует истине. У Жана-Жака нет никаких причин чувствовать себя за все ответственным. А себя она отлично знает: -может лечь в постель с тремя разными мужчинами в течение одной недели. Пригласила его в свою комнату через двадцать четыре часа после знакомства. "Pourquoi moi, madam? Pouquoi pas quelqu'un d'autre"?1