Ирвин Шоу - Рассказы из сборника 'Пестрая компания'

- Парни... - произнес бармен, откладывая биту в сторону.

Люббок встряхнул Суинни и Ди Калько в последний раз, и протянул руку к своему пиву.

- Типов вроде тебя... - пробормотал, не зная как выразить свое возмущение Суинни, - ...типов вроде тебя надо держать в психушке.

Ди Калько поправил узел галстука и, несмотря на всю свою ярость, попытался послать улыбку все ещё стоящей в дверях девушке. На голове девицы не было шляпки, и её длинные, светлые и не очень чистые волосы свободно падали на плечи. Щеки у неё ввалились, а костлявые, покрасневшие, неухоженные руки далеко вылезали из коротких рукавов старенького серого пальто. Казалось, что девица пребывает в последней стадии истощения. У неё был такой усталый вид, что создавалось впечатление, будто она трудилась без отдыха много ночей подряд.

- Вас не затруднит закрыть дверь, мисс? - сказал бармен. - Становится чертовски холодно.

Девушка закрыла дверь и, не сходя с места, обвела мужчин усталым взглядом.

- Мне нужна помощь, - сказала она.

- Послушайте, мисс... - начал бармен.

- Заткнитесь! - продолжила она ровным голосом, в котором слышалось крайнее утомление. - Я явилась не за подачками. Моя сестра сегодня родила и сейчас лежит в маленькой вонючей больнице. У неё весь день продолжается кровотечение, и ей уже сделали два вливания. Крови у них не осталось, и врачи говорят, что она, возможно, умирает. Я уже полчаса слоняюсь рядом с салуном, наблюдая за вашими, парни, беседами и копя силы, чтобы войти. Ей нужна кровь. Может быть у вас, ребята, найдется немного лишней крови, в которой вы не нуждаетесь? - с едва заметной улыбкой закончила она.

Мужчины уткнулись в свои стаканы, изо всех сил избегая смотреть друг на друга.

- Мы остались без средств, - всё тем же ровным, лишенным всяких эмоций тоном, продолжала девушка. - Ребенок получился семимесячный, а муж у неё матрос. Сейчас он плывет в Португалию, и во всем этом проклятущем, замерзающем городе нет ни единой души, к которой можно было бы обратиться за помощью. - Сделав один шаг в направлении стойки бара, она продолжила: Ей всего девятнадцать. И она должна была выйти за матроса...

Люббок повернулся к ней лицом:

- Ну ладно, - сказал он, - я иду с вами.

- Я тоже, - подхватил Ди Калько.

Суинни открыл рот, потом закрыл его, а затем снова открыл.

- Ненавижу больницы, - наконец сказал он. - Но все же, пожалуй, пойду с вами.

Люббок снова обратился лицом к стойке и поднял тяжелый взгляд на бармена.

- Уже все равно поздно, - сказал бармен, нервно вытирая стойку полотенцем. - Я тоже могу пойти с вами, так, на всякий случай... Вдруг моя группа крови окажется... Да. Точно. - Он энергично кивнул и принялся стягивать с себя фартук.

Люббок протянул руку за стойку, снял с полки бутылку виски и стакан. Не говоря ни слова, он плеснул немного напитка в стакан и протянул девушке. Та, без улыбки, взяла виски и осушила его одним глотком.

Они молча сидели в унылой клинической аудитории для студентов-медиков, ожидая появления интерна. Интерн должен был сообщить, чья кровь годится для переливания. На них падал мертвенно-бледный свет старых больничных ламп, а воздух, которым они дышали, был насквозь пропитан невесёлыми больничными запахами. Люббок сидел, зажав кисти рук между колен и бросая время от времени взгляды на Суинни, Ди Калько и Коди, которые нервно ерзали на своих скамейках. Лишь девушка, дымя сигаретой, медленно расхаживала по комнате. Сигаретный дымок вился над её жидковатыми, светлыми волосами.

Открылась дверь, в комнату вошел интерн и, прикоснувшись к рукаву Люббока, сказал:

- Вы подходите.

Люббок глубоко вздохнул, встал со скамьи, бросил триумфальный взгляд на Суинни, Ди Калько и Коди, улыбнулся девушке и последовал за интерном.

Когда все кончилось, когда кровь медленно перелилась из его вен в вены бледной, неподвижной девушки на соседнем столе, Люббок поднялся, наклонился над ней и прошептал:

- Не волнуйтесь, все будет в полном порядке.

Она ответила ему слабой улыбкой.

Люббок влез в пиджак и прошел в аудиторию. Его спутники всё ещё оставались там. Они встретили его, стоя под синеватым светом больничных ламп.

Люббок послал им широченную улыбку.

- Ну как, надеюсь все в порядке? - торжественно спросил Ди Калько.

- Всё - в лучшем виде, - весело ответил Люббок. - Моя кровь поет в её жилах не хуже, чем виски.

Ди Калько взглянул на Суинни, Суинни, обменялся взглядом с Коди. Во всех этих взглядах можно было прочитать некоторую неуверенность и колебание.