Лев Вершинин - Два веса, две мерки [Due pesi due misure]

Здесь мне пришлось начать все сначала. Я утешал себя тем, что жители Палермо — народ недоверчивый, и к тому же полиция там неотступно следит за каждым. И потом, они все-таки сицилийцы. В Риме дела мои сложатся куда лучше, думал я. А вышло хуже некуда. Министр, которого все считают главой мафии, вообще не захотел меня принять. Мне удалось увидеться лишь с его секретарем. У него свой кабинет в здании рядом с министерством. Кабинет роскошный, но я так и не понял, какие он там решает дела. Секретарь министра говорил со мной вежливо, но с иронией, и, по-видимому, моя просьба его позабавила. Но когда он сообразил, что я не шучу, то сухо сказал, что я ошибся адресом, и немедля указал мне на дверь. Наконец мне удалось встретиться с помощником министра, которого все знают как крупного мафиозо и поговаривают, будто фактически ему принадлежит половина Сицилии. Он выставил меня из кабинета ровно через три минуты, пригрозив принять какие-то меры. Какие — я толком не понял, потому что он говорил на сицилийском диалекте. Удивительнее же всего то, что каждого из них поистине изумляла моя просьба, все они так или иначе давали мне понять, что никакой мафии не существует. А это лишний раз подтверждает, что мафия — вещь серьезная, настоящее тайное общество со своими суровыми законами, которые все его члены обязаны соблюдать беспрекословно. Одного не понимаю: как все же им удалось вступить в «Достопочтенное общество»? Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь родился мафиозо или что этот титул передается по наследству. Я упорно спрашиваю себя: как стать мафиозо?

Ясно, что у мафиози есть определенный условный знак, при помощи которого они распознают друг друга, и если не знаешь этого пароля, то и не мечтай попасть в «Достопочтенное общество».

Я даже прибег к уловке: попытался показать предполагаемым мафиози, что я тоже член мафии, свой человек. Тонкий намек, пара фраз на сицилийском диалекте, многозначительный прищур и все такое. Я надеялся, что кто-нибудь заговорит со мной откровенно, раскроется. Но наткнулся, как и прежде, на стену молчания и подозрительности. Я заявил, что готов бесплатно защищать на суде попавшего в беду мафиозо. А мне говорят — зря стараешься, мафии не существует, все это вымыслы журналистов.

В какой-то момент я и сам усомнился: существует ли мафия, может, все это блеф? Я беспрестанно завожу об этом разговоры с самыми разными людьми и слышу от них, что крупнейший банк — в руках мафии, известная клиника — тоже, как, впрочем, и целая сеть гостиниц, а некое акционерное общество лишь легальное прикрытие для темных дел мафиози. Послушать моих собеседников, так мафия проникла и в банки, и в промышленность, и в государственные учреждения; она держит под контролем торговлю наркотиками, рынки сбыта, строительные подряды, занимается похищением людей. Все уверяют, что и крупные политические деятели, и важные полицейские чины, и прокуроры либо члены мафии, либо связаны с нею. Я всячески стараюсь познакомиться с этими людьми, но они упорно избегают всяких разговоров о мафии, и все мои надежды лопаются словно мыльный пузырь. Однако я не сдаюсь. Из Рима поеду в Милан и начну все сначала. Постараюсь связаться с калабрийской мафией: говорят, она моложе, менее замкнута и более активна, чем сицилийская.

Перевод Е. Дмитриевой.

Я девушка в сером из рекламной передачи «Карамель „Мультигуст“», каждый вечер в пятницу я появляюсь на экране телевизора, в левом углу. А со второй девушкой, которая в правом углу, ну такая, ярко одетая, с бантиками в волосах, — пугало пугалом, — я с ней даже не знакома. Знаю только, что она снималась в порнографических фильмах, а карамель стала рекламировать, чтобы себе рекламу сделать. Артисты должны при каждом удобном случае показывать свое лицо, иначе зритель их забудет, и прощай карьера. Нет, конечно, ноги — тоже важно, но лицо важней. Если показать отдельно ноги знаменитой актрисы, их ни один человек не узнает. Ноги могут быть красивые, могут быть некрасивые, но только все они безликие.

Когда меня пригласили рекламировать карамель «Мультигуст», я обрадовалась и сразу согласилась. Не только из-за денег, но еще и потому, что буду появляться на экране каждую неделю шесть месяцев подряд, прямо перед выпуском новостей. Телезрителей-то миллионы! Я подписала контракт на месяц и с аванса заплатила первый взнос за цветной телевизор.

В тот вечер, когда первый раз передавали мою рекламу, я позвала двух подруг. Все-таки я волновалась и, пока ждала передачу, съела целый пакетик «Мультигуста». Мне нравится эта карамель, хотя и говорят, будто в ней много химических красителей. Но сейчас не об этом, а о самом главном: когда я увидела себя по телевизору, я обалдела. Мало того что я одета была в серое, так мне еще лицо сделали серым и ноги тоже. Как, каким способом — понятия не имею, а только если бы я заранее знала, я бы точно отказалась или по крайней мере заставила бы их заплатить в два раза больше. Раз так — нечего было и деньги тратить на цветной телевизор, прекрасно бы старым обошлась, черно-белым. Наверно, они во время съемок применяли особое освещение или еще что-то — не знаю, во всяком случае, добились, чего хотели: смотреть тошно. Ведь я по рекламе не ем карамель «Мультигуст», это моя цветастая напарница жует ее без передышки.