Дукенбай Досжан - Шелковый путь

Директор после его слов долго молчал, будто язык проглотил, затем стукнул кулаком по столу и велел доставить к нему Басбуха.

— Ну, батыр, расскажи мне, как это получилось, что твои коровы, вместо того чтобы расти и набирать вес, становятся все моложе и меньше весом? — ядовито спросил Карыкбол. — Это что-то новое в сельскохозяйственной науке, поделись опытом.

Басбух что-то промямлил под нос, потом выпроводил Малютку за двери и покаялся. Да, он виноват. Но скот измельчал потому, что надо было поддерживать аульные узы родства. Куда денешься? Часть ушла на карманные расходы отпускников, часть, чтобы закупорить понадежней рты проверяющих. Все расходы, в общем, были сделаны ради славы родного аула. Себе он не взял ничего, кроме куска хлеба, который положен всем.

Директор сразу почуял над своей головой беду. В конце концов, если все выйдет из этих стен, спросят и с него, скажут: куда смотрел? Не рубить же сук, на котором сам сидишь. Однако он дал волю своему гневу, выругал Басбуха, изматерил, накричал, потом тяжело вздохнул и спросил:

— Что же ты посоветуешь предпринять в таком случае?

— Скот до конца года наверняка прибавит в весе, — сказал Басбух. — А пока что закрытый котел пусть остается закрытым. Надо молчать.

— А что же делать с книгой учета? Ведь власти спросят с нас мясо, молоко, исходя из данных в этой книге? Что тогда делать? Где мы возьмем это мясо?

— Потерпим. Если дело дойдет до сдачи мяса, выкупим у населения недостающую часть скота, — сказал Басбух.

— Но мы уже таким образом одну дыру заткнули весной, то есть опять хочешь за счет частников?

— Народ щедр, Каркеке. Народ — неисчерпаемый кладезь. Попробуем нажать на него еще раз. Я думаю, поймут нас, согласятся и помогут нам выполнить план по мясу и молоку. Народ у нас терпеливый, сухожильный.

Директор промолчал, но в душе у него бушевало пламя. Он готов был собственными руками задушить Басбуха. В это время опять вошел Малютка и остановился перед ними с неумолимым, суровым видом,

— Знаю, что вы давно уже успели снюхаться и облобызаться, — сказал он. — Что ж, поищу справедливости в другом месте. Найду управу на заведующего фермой, который раздарил и разменял общественный скот, выставлю на посмешище.

— Ау, Малютка, что ты говоришь, — забеспокоился директор. — Мы ведь аульчане, единоутробные, можно сказать. Давай не спеша все обсудим, оставим зависть, черные замыслы, давай объяснимся.

— А чего тут объясняться? И так все ясно, — не согласился Малютка.

— Давай забудем наши разногласия, забудем землемерную комиссию, — заюлил Басбух. — Тогда я пострадал справедливо. Ты прав. Но зачем быть посмешищем для людей, честь-то у нас общая? Зачем делать так, чтобы злорадствовали наши враги?

Малютка даже и не посмотрел в его сторону, однако вспыхнул, как сухой камыш от огня, не сумев овладеть собой:

— Вы тут шепчетесь в прохладной комнате, сговариваетесь, а я брожу в тугае в поисках разбежавшегося скота, весь заеденный комарами, ободранный до крови колючками. Все, хватит с меня! Натерпелся! Пойду к самому Гайнекену! Сейчас же.

Малютка круто повернулся и направился к двери. Директор вскочил и, сметая на ходу стулья в кабинете, догнал Малютку, усадил его на диван, как тот ни упирался. Потом велел секретарше принести чаю. На глаза ему попался Басбух, и директор с яростью накинулся на него. Тот стал отступать к дверям, бормоча что-то невнятное в свое оправдание, и выскочил в коридор, спасая свою голову.

Малютка и директор остались одни. Секретарь внесла фарфоровый чайник, закутанный полотенцем, и стала разливать в небольшие пиалки. Малютка сделал жадный глоток и чуть не поперхнулся. В чайнике, оказывается, был коньяк. Директор услужливо подсунул ему плитку шоколада:

— Самое лучшее лекарство для твоих потрепанных нервов.

Крепкий напиток обжег горло Малютке и вихрем ударил в голову. Он отдышался и с трудом проговорил:

— Я не злой человек, но тут уж вскипел! Так поступить с казенным скотом.

— Малютка, дорогой, поживешь — увидишь, я эту собаку до смерти доведу. Все вернет обратно до последнего копыта. Только я прошу, повремени с районом, зачем выносить сор, подумаем о нашей чести. Уважь старшего брата…

— Да ведь я невольно вскипаю!

— Я сам вскипаю, — сказал директор. — Но ты сегодня иди и отдохни, наберись терпения. Завтра пораньше приходи ко мне. Я тебя поставлю на хорошую должность.

Он взял чайник и налил в пиалы.

— Мне хватит, — сказал Малютка.