Дукенбай Досжан - Шелковый путь

Он быстро собрал в Гумбез Сарае самых верных и надежных друзей; послал за Исмаилом, Хисамеддином, Кайрауком. Рассевшись тесным кружком, они начали совет. Иланчик Кадырхан говорил о том, что враг вцепился в ворот и дышать становится все труднее. В городе наверняка действуют вражеские лазутчики, а монголы по их указаниям роют подземные проходы. Необходимо всем вместе что-то придумать и предпринять.

Сразу же после повелителя на правах старшего заговорил провидец Габбас:

— На плоском такыре, что на берегу Инжу, встречаются солончаки. Недавно я был там. Поверхность солончаков сплошь покрыта солью. Я поднес было огонь, соль вспыхнула, загорелась с треском. Тогда мне пришла в голову мысль: а что, если собрать слоями застывшую соль, перетолочь ее в ступе, перемешать с хрупкой сердцевиной камыша и жмыхом, ведь получится горючее вещество… Я знаю из книг, что когда-то уже делали так.

Старец обвел всех задумчивым взглядом и принялся теребить, перебирать бороду. Для многих, однако, слова провидца были неясными. Они переглядывались между собой, пожимали плечами. Да разве соль будет гореть? Чем забавами себя тешить, уж не лучше ли сабли острее наточить?

Лишь Хисамеддин горячо поддержал провидца.

— То, что нам поведал сейчас мудрый старец, пожалуй, будет страшнее горячего дегтя. Шуршуты давно уже так делают. А соли на солончаках — лопатами греби. Надо непременно испробовать! — пылко говорил молодой ученый и поэт.

Тут же вспыхнул жаркий спор. Вмешался Иланчик Кадырхан, поручив Габбасу и Хисамеддину заняться изготовлением горючей смеси. Однако ее грозную силу так и не суждено было испытать кипчакам, обреченным на гибель в осажденном городе…

Кайраук предложил:

— К тем местам, где намереваются вылезти эти дьяволы, поставим людей с тонким слухом. Тогда не застанут нас врасплох!

Сам он вызвался прослушивать проход под дворцом ханши. Тут же определил, где кому стоять и подмечать каждый шорох. Решили не открывать ворота и не ввязываться в мелкие стычки до тех пор, пока не найдут лазутчика. Договорившись обо всем, военачальники разошлись по местам, стараясь не попасться на глаза посторонним. Едва они покинули Гумбез Сарай, как к повелителю вбежал старик визирь:

— Благословенный хан! Этот пес Караша ударил меня камчой. Он рвется к вам…

— Пусти!

Воевода из Хорезма весь кипел от негодования:

— Таксыр! Мы сюда за тридевять земель примчались, оставив жен и хозяйство, чтобы помочь вам, а вы от нас отворачиваетесь! Что еще за тайные совещания? Почему я остаюсь в стороне?!

— Если ты, Караша, искренне печешься об единстве, то не мели вздор. Мы здесь совещались не о том, как саблей махать, а о судьбе нашего народа. Я хотел узнать мнение знающих людей. А ты избиваешь бедного визиря и врываешься ко мне, будто боишься, что тебя обойдут при дележе добычи!

— А как же, таксыр-ата, если вы вдруг тайком собираетесь…

— Ты запомни: у нас с вами отныне одна цель и одна судьба. Отрар падет — всему Хорезму несдобровать.

— О лазутчиках что-то поговаривают…

— Да, есть такое подозрение.

— Напрасно сомневаешься в людях. Город в железном обруче. Никакой лазутчик через эти стены не пролезет. Зря на кого-то грешишь…

— Честный человек навета не боится.

— Кадырхан-ака, я тоже кого-то подозреваю.

— Кого еще? Говори!

— Скажу — так не поверите. Есть тут одна смазливая провидица. На лице — кротость, а в душе — подлость. Вместе с сарбазами, бывает, выезжает за ворота, участвует в стычках. В последний раз она вернулась в город позже остальных, на целое кочевье отстала. Думаю, что это неспроста.

— Напраслину городишь. Баршын — не предательница. Мы лучше своих людей знаем!

— Вот увидите, что я был прав, Кадырхан-ака! С поличным я приволоку ее за волосы к вам. И пусть отсохнет мой язык, если говорю неправду!

Ровно четыре дня спустя после этого разговора враг пошел на приступ. Город был объят сном. И когда на востоке робко забрезжил рассвет, откуда-то издалека донесся глухой гул. Дремавший возле глиняной кадки с дегтем Кайраук вздрогнул, насторожился. Слабый шорох послышался у его ног, будто мышь прошмыгнула. Сомнения не было: враг готовился прорваться через подземный проход и вылезти наружу. Прославленный кюйши, обладавший редким слухом, немедля поднял тревогу и разбудил лежавших вокруг сарбазов. Все разом вскочили, приготовились к бою. В это время почва заколыхалась, задрожала, и каменный пол вдруг провалился вниз, будто в преисподнюю и чуть не увлек за собой Кайраука. Отчаянным прыжком тот все же успел выбраться на твердое место. В земле образовался зияющий провал величиной е юрту. Едва развеялся столб пыли, как оттуда показались вооруженные воины, быстро карабкающиеся наверх.